Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана

Такая упертость выглядит довольно глупо. Если Гарри Грант писал свою записку во временном лагере индейцев-кочевников и указал его координаты, то сейчас, два года спустя, капитан мог находиться где угодно, хоть за тысячу миль от указанной точки.

Если же пленников держали в оседлом поселении (порой и такие встречались у мапуче), — тогда да, Гранта теоретически можно было обнаружить на 37 градусе южной широты. Но только не в высокогорье. Вспомним, какими бывают горные речки: все они быстрые, бурные, водные потоки буквально кипят, разбиваясь о многочисленные камни русла. Сколько проплывет по такой речке бутылка с запиской? Метров сто, при огромной удаче двести. Потом разобьется о камень и на том всё закончится.

Нормальное решение нормальных людей при таких вводных: немного отклониться к северу или к югу, пересечь горы удобным и безопасным путём, затем снова вернуться на тридцать седьмую параллель. Да, потеряют день или даже два. Но если учесть, что Гарри Грант томится в плену уже два года, — задержка не критичная.

Гленарвану эти очевидные соображения в голову не приходят. Уже не в первый раз мы видим, как лорд отчаянно тупит и поддается чужому влиянию, в данном случае влиянию Паганеля. А у того свой интерес пройти именно через Антуко, и оказаться по ту сторону Анд на выходе с этого перевала. Позже мы увидим, зачем географ туда стремился, а пока он убеждает Гленарвана: ерунда, переберемся, проход «лежит всего на высоте тысячи туазов». Тысяча туазов — это два километра, не такая уж пустяковая высота, всевозможных горных опасностей можно хлебнуть там сполна, многие экспедиции и туристические группы гибли в горах даже на меньшей высоте. Знаменитая группа Дятлова погибла на склоне горы Холатчахль, а в той всего-то чуть более километра высоты.

Двинулись через Антуко. И слова проводника немедленно начали подтверждаться: дорога оказалась неудобной и опасной. Для начала, еще в низинах, влетели в болото, «и лишь благодаря инстинкту мулов всадники выбрались оттуда благополучно».

Дальше — хуже: «Подъем становился все круче, и камни с шумом скатывались вниз из-под ног мулов. <…> С этого момента дорога стала тяжелей и опасней, подъем все круче, пропасти — угрожающе глубокими, а тропинки уже и уже».

Еще было время включить голову, изменить решение, вернуться и пройти удобным перевалом. Но Гленарван упорно гонит отряд вперед. Нерешительность и колебания в момент принятия решений удивительным образом сочетались в характере лорда с ослиным упрямством, когда приходило время воплощать в жизнь задуманное.

Хотя, если вдуматься, удивляться здесь нечему: признав решение ошибкой, придется принимать другое, чего лорд всячески избегал.

* * *

Самая плохая тропа всё же лучше, чем никакая. С тропой прохода Антуко случилось нехорошее: была и исчезла, землетрясение напрочь изменило рельеф. Впереди виднелись лишь горные кручи, для мулов непроходимые. Собственно, горный проход Антуко таковым считаться уже не мог. Горный тупик, так точнее.

Проводник в очередной раз воззвал к разуму: вернемся и пойдем нормальным перевалом, как сразу было предложено. Теперь задержка составит уже три дня, но других адекватных вариантов не осталось.

Гленарвану снова надо принять решение. И он снова оказался к тому не способен.

«Гленарван, обратившись к спутникам, спросил:

— Ну как, пойдем вперед или повернем?

— Мы хотим следовать за вами, — ответил Том Остин».

С Томом Остином и двумя матросами все ясно: они люди подневольные, куда работодатель повернет, туда и они. Майору-флегматику всё и всегда по барабану, Роберту Гранту по малолетству право голоса не предоставлено. Решение опять, в который уже раз, за Паганелем. А географу позарез надо туда, за перевал Антуко. Спойлер: там его ждут, и, возможно, будут ждать лишь ограниченное время. И он говорит:

«В чем, собственно, заключается дело? В том, чтобы перевалить через горную цепь, а противоположный склон несравненно более легок для спуска, чем тот, на котором мы находимся сейчас. Спустившись по тому склону, мы найдем и аргентинских проводников — "бакеанос" — и резвых коней, привыкших скакать по равнинам. Итак, вперед, смелей!»

На этих страницах мы вспоминали и еще вспомним многих авантюристов, но в тот момент Паганель своей отмороженностью затмил их всех. Ведь проблема не в том, как они будут спускаться и что найдут на той стороне, — а в том, что географ помянул походя, полуфразой, как малозначительный пустяк: «перевалить через горную цепь». Он предлагает карабкаться на кручи без какого-либо горного снаряжения, без альпенштоков, ледорубов, шипованных ботинок (трикони к тому времени еще не изобрели)… даже без самой примитивной страховочной веревки.

А ведь и Гленарван, и матросы, и майор, — жители горной Шотландии. Пусть горы там значительно ниже Анд (высшая точка 1344 метра над уровнем моря против 6961 м в Андах), — все равно, понятие о том, как опасны горы, шотландцы должны были иметь. Однако вместо того, чтобы объяснить кабинетному географу, в горах не бывавшему, какую он ересь спорол, все дружно закричали: «Вперед! Вперед!»