Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана

И это мы не вспоминали о еще одной запредельной глупости, совершенной лордом Гленарваном: он вооружил Роберта наравне со взрослыми, буквально до зубов: мальчик получил карабин и два револьвера Кольта.

А ведь простое правило «Оружие детям не игрушка» кровью написано… Мальчишки есть мальчишки, любят играть с оружием, такая уж их мальчишеская сущность, — и по детской своей безалаберности забывают проверить, заряжено то оружие или нет. И дело кончается кровью. Повезло, юный Грант не прострелил себе ногу из револьвера. Или голову кому-то еще из карабина. Но Гленарван сделал всё, чтобы такой исход стал наиболее вероятным. Ну как его назвать после этого? Слово «дебил» подойдет? Или это слишком мягкое определение?

* * *

Разумеется, никто не рискнул купировать истерику лорда ни словами, ни действиями. Все хорошо помнили, чей хлеб едят и за чей счет путешествуют.

Однако майор, пока его кузен истерил, спокойно и деловито начал разбираться, что же именно произошло и где конкретно стоит искать пропавшего. Выяснил, с кем рядом находился Роберт на несущейся вниз каменной платформе (это оказался матрос Вильсон), уточнил, когда тот видел мальчика в последний раз.

Вычислив, где примерно мог очутиться сорвавшийся с «каменной доски» Роберт, — на обрывистом склоне рядом с траекторией движения «доски» или под ним — все шестеро приступили к поискам. Искали несколько часов и весьма тщательно, обшарив все расщелины, трещины и т.д. — результата не было. Лишь несколько высоко расположенных уступов остались не осмотренными, туда без спецснаряжения было не забраться.

«Около часа дня Гленарван и его спутники, разбитые усталостью, удрученные, вновь сошлись на дне долины. Гленарван глубоко страдал. Он говорил с трудом, с его губ слетали одни и те же слова, прерываемые вздохами:

— Не уйду отсюда! Не уйду!»

Любопытно, что Паганель тоже не настаивал на уходе, хотя почти полное отсутствие провизии подсказывало именно такое решение. Но географ был настроен пробыть здесь еще какое-то время. Он надеялся, что поджидавший его где-то в этих краях человек объявится.

«— Подождем, — сказал Паганель майору и Тому Остину, — отдохнем немного и восстановим силы. Это нам необходимо независимо от того, возобновим ли мы наши поиски или будем продолжать наш путь».

Остин и майор не понимали, на какое чудо мог надеяться Гленарван, но с доводами географа согласились: хорошо, дескать, подождем.

Занялись обустройством временного лагеря, приготовлением трапезы из жалких остатков провианта. Гленарван во всей этой возне не участвовал, лежал неподвижно на пончо и глубоко страдал. Зато ночью, когда все улеглись, лорда охватил приступ активности.

«Гленарван снова отправился на поиски по склонам Кордильер. Он прислушивался, надеясь, что расслышит призыв мальчика. Он поднялся высоко, углубился далеко в горы один и, приложив ухо к земле и стараясь укротить биение сердца, прислушивался.

В течение всей ночи бедный лорд блуждал в горах».

Нет сомнений, что Жюль Верн не грешил против истины, когда писал о доброте и благородстве Гленарвана, и Роберта тот полюбил вполне искренне. Увы, ни ума, ни решительности лорду эти положительные качества заменить не могли.

Утром дело закончилось тем, что бродящего по горам Гленарвана насильно доставили в лагерь. А там майор поставил вопрос ребром: совершенно очевидно, что мальчик погиб, и его тело завалено обломками камней. Но эта невосполнимая утрата все же не повод уморить голодом еще шестерых. Надо двигаться вдоль предгорий, — здесь, по слухам, много индейских селений, необходимо раздобыть там еду и лошадей.

Паганель нехотя согласился. Его конфидент не объявлялся, и мог не объявиться вообще. А майор прав: просидят они здесь еще день-другой, ослабеют от голода, — и выбираться пешком станет куда труднее.

Гленарван тоже согласился. Для вида, потому что никаких рациональных возражений придумать не смог. Но тут же стал ныть и канючить, как ребенок, выпрашивая отсрочку за отсрочкой: подождем, мол, еще часок, потом еще часок, потом еще…

К полудню, после нескольких отсрочек, майор оказался перед дилеммой: или бросить родственника здесь, оставив тому последние крохи припасов, или тащить Гленарвана с собой связанным, на какой-нибудь волокуше.

Оба варианта — хуже не придумаешь, но надо было что-то решать.

И тут в небе показался кондор.

* * *

История с кондором давно обсосана до косточек. Зоологи вступились за безвинную андскую птицу, понапрасну обвиненную мсье Верном во всех смертных грехах. Позже доводы зоологов перекочевали в труды литературоведов, специализирующихся на творчестве Жюля Верна. Пережевывать всё это в десятый раз скучно, поэтому пройдемся по эпизоду с кондором очень бегло и конспективно.

Итак, в небе показался и быстро приблизился громадный кондор. Этот хищник — самая крупная на планете птица из способных к полету. Кондору не составляет труда утащить барана или сбросить в пропасть быка, но в тот день он охотился за другой дичью.