Дороги среди звезд

Только вот финансы подкачали. И Пётр встал перед выбором: засветиться, пытаясь заработать, или обратиться за помощью. Какая ирония, когда-то он стоял настолько выше молодого и борзого офицера, который умудрился уйти на вольные хлеба в большой космос. А теперь он идёт к нему с протянутой рукой, потому что альтернатива незавидна. Его таланты разведчика мало кому нужны, останется только подвязаться где-нибудь с наёмниками вместе со своими людьми. Эта мысль претила Долохову: использовать своих людей как пушечное мясо — это затея сродни забиванию гвоздей микроскопу. Вдруг зазвонил коммуникатор на столе:

— Да, — ответил Пётр, приняв вызов.

— Рядом с ангаром на камере замечены подозрительные разумные. Выглядят как местный криминал, но больно хорошо двигаются, — доложил дежурный.

Долохов задумался на секунду. Может быть это, конечно, и не привет от бывших коллег, но, в любом случае, надо валить. Открыть здесь стрельбу — значит засветиться, даже если кто-то позарился на их корабль. Ничего хорошего из этого не выйдет. На планету они прибыли под видом ис’итов, воспользовавшись тем, что пограничный контроль был дырявым, как решето. Местной таможне хватило кодов корабля и видеоэффектов по связи, которые позволили изобразить ксеноса. А значит, если придётся встретиться с местными властями лично, то легенда посыплется. Надо валить, благо пути отхода уже разведаны.

— Объявляю эвакуацию по варианту один. Минируйте всё, берите необходимое и спускаемся в коллекторы, — ответил разведчик.

Предстояла долгая ночь, прежде чем они смогут укрыться в каком-нибудь техническом туннеле под городом.

Глава 16

И вновь продолжается бой,

И сердцу тревожно в груди,

И Ленин такой молодой,

И юный Октябрь впереди!

Николай Добронравов

Я сидел за столом, держа кружку уже битый час в руке, и смотрел на Долохова. Видок у него был так себе. Нездоровый цвет лица, как будто он недавно чем-то отравился или переболел, круги под глазами, левая рука на перевези после ранения. Спокойно посидеть на Эльвисе им не удалось. Планета серых человечков вообще была не самым гостеприимным местом, начиная от атмосферы с кучей всякой дряни из-за работающих заводов, заканчивая криминогенной обстановкой. На верхних уровнях мегагородов с преступностью всё было неплохо. Но, как известно, чем глубже в лес, тем толще партизаны. Они сняли ангар для корабля на отшибе, им заинтересовались местные предприимчивые ребята.

Ис’иты вообще не отличались громкой репутацией, а тут ещё и какие-то нищеброды на старом корыте, возьмёшь их покрепче за причинные места, и они с радостью перепишут на тебя всё имущество. В реальности у джентльменов удачи всё вышло не так хорошо, люди Петра контролировали периметр и окрестности и заранее увидели гопкомпанию. В общем и целом, бандиты наткнулись на заминированный корабль и закономерно отправились на тот свет. Но, как известно, не бывает мелких банд, которые не ходят под кем-то крупнее. А серьёзные люди мало того, что не любят, когда их подсосов кто-то убивает, они просто не могут спускать такое с рук. Всегда найдутся те, кто посчитает, что вот этот вот конкретный босс уже не тот, и его надо подвинуть. Так что за Долоховым отправилась погоня, при этом куда более профессиональная, чем местная полиция. И их ждал сюрприз: всё-таки оперативники человеческой разведки — не мальчики для битья, сами кого хочешь обидят.

На нижних уровнях города началась маленькая партизанская война, как только Долохов понял, что его не оставят в покое. Только вот данных вид военных действий чрезвычайно сложно вести без поддержки местного населения. Так что Петру пришлось озадачиваться и этой поддержкой, ну и заодно деньгами для неё. А ещё идеей, которая бы могла объединять жителей помойки под названием нижние уровни Эльвисы. Думал матёрый разведчик недолго, тем более была у человечества специальная идеология для угнетённого рабочего класса и просто люмпенов — коммунизм. С главным постулатом: «Грабь награбленное». Там быстро стало весело, особенно учитывая, что местным пролетариям было нечего терять, кроме своих цепей. Говорят, что нет лучше тех рабов, что себя считают свободными от всех земных оков. Тут свободой не пахло, зато ветер постоянно доносил смрад отходов верхних уровней и вонью кредитов, которые никогда не получится отдать, и даже детям ныне живущих придётся платить проценты.