Дороги судеб

— Что в городе? — негромко поинтересовался у них я. — Гроза эта дел наделала?

— Если говорить о разрушениях, то нет. — Крепыш замялся. — Ну, часть рыбы на берегу накрылась медным тазом, причем вместе с сушилками, их волнами унесло. Монитор, слава богу, уцелел, а то Рэнди бы с ума сошел. Котел у Фрау кувыркнулся так, что чуть Оружейника не прибил, — он до последнего наблюдал за тем, чтобы имущество все в дома убрали. Там ветер так свистанул, что эту дуру чугунную (котел, конечно, а не Фрау) кувыркнул — и прямо на него, на Оружейника. Но он дядька ушлый и, когда надо, очень даже ловкий, так что увернулся. Мне когда про это рассказывали, то я чуть не описался от смеха. Но это такой смех, задним числом. Сейчас-то забавно звучит, а вот ударь котел чуть левее — и нет Оружейника.

— Это если о разрушениях. — Я еще сильнее понизил голос. — А если о чем другом?

— Народ говорил, что лицо видел в тучах. — Крепыш понял, что к чему, и чуть ли не шептал. — Вроде как и мы. Еще говорили, что вой ветра был не совсем обычный, а словно голос напоминал, громкий. Говорят, что он кричал: «Умрите или живите, вам выбирать». И молнии были не как обычные молнии, а будто сгустки огня, которые кто-то сверху бросал.

— Людям было страшно, — неожиданно вступил в беседу Тор. — То есть страх пришел независимо от того, что грохочет гроза. Некоторые женщины даже в истерику впадали, как Милена.

Вот так. Значит, это было не просто природное явление все-таки. Это был механизм воздействия на нас.

— Спасибо, парни, — поблагодарил я «волчат». — Все, дуйте отдыхать. И поешьте чего-нибудь.

Ребята устало заковыляли к бункеру. «Забавно, — подумалось мне. — Спать вне убежища днем намного приятнее — воздух свежий и все такое. Но люди упорно идут под защиту стен. Видимо, инстинкты».

Я же направился к остальным, которые радовались встрече друг с другом, что снова потешило мое самолюбие. Все-таки мы выпестовали, вырастили коллектив. Понятное дело, что через полгода, а то и раньше он непременно расслоится на группы и содружества, которые будут между собой ладить и наоборот, такова природа человека. Но пока все нестабильно и шатко, люди едины. И это мне на руку.

— Так, всем отдыхать, — громко сказал я. — Мы все подготовили, так что переведите дух, водички попейте, вздремните, нужды суетиться нет. А часа через три — в обратный путь.

Старшим группы и ее охранения я поставил Кина. Начиная с того первого рейда он почувствовал вкус к образу жизни человека с оружием, что совершенно меня не печалило, а напротив — радовало. Как рейдер он был так себе, но вот как охранник или часть группы прикрытия — уже вполне.

— Не забывай о привалах, — наставлял я его. — На все эти: «Да нормально нам», — внимания не обращай. Еще следи, чтобы они не растягивались. Затылок в затылок идти должны, понятно?

— Да ясно все. — Кин подмигнул мне. — Доведу, не сомневайся. Потом передохнем денек и на второй заход пойдем.

— Ну, где остатки добра, ты знаешь, — кивнул я. — Вот еще — прежде чем всех в бункер запускать, сначала спустись в него сам, с «волчатами» и походи, погляди, не появилось ли в нем новых жильцов? Или, наоборот, старых. Ты понял меня?

— Предельно, — козырнул Кин. — Что еще?

— Никаких ночных переходов, — попросил его я. — Все понимаю, хочется побыстрей. Но! Начало темнеть — вы в ближайшую рощицу идите сразу. Не испытывайте судьбу.

— И не забывай выставлять посты, — добавил Наемник. — Минимум три человека, чтобы во все стороны глядели.

Как мне думается, Кин перекрестился, когда наконец колонна людей, весьма впечатляющая своими размерами, с шестами на плечах довольно шустро двинулась в сторону замка, так мы его достали своими советами.

В самом конце колонны, налегке, шагал недовольный Герман. Я все-таки запретил ему оставаться здесь одному. Слишком это рискованно. А он для нас ценен.

Он на меня немного обиделся, я это почувствовал при прощании. И, кстати, напрасно. Я же не запретил ему прийти сюда со второй группой, которая заберет остатки добра, запертого нами в кабинете генерала. И с третьей, которая все-таки покопается в земле около бункера и простучит стены. Есть у меня подозрение, что не все мы нашли. Не знаю почему, но есть.

— Как дома, — по-моему, всхлипнул Азиз. — Только белые все.

Наш гигант, несмотря на свои бойцовские качества, был сентиментален и иногда, в час заката, мурлыкал под нос какие-то песни навек утраченной родины.

— Главное, чтобы дошли, — не в тон ему сказал Голд.

— Восемь человек сопровождения! — Наемник сплюнул. — Все с автоматами. Не может быть такого, чтобы они не справились. Первый натиск отразят, а там еще почти дюжина стволов в дело вступит. Да ну, брось.

— А где Фира? — вгляделась в уходящих Настя. — Где эта рыжая стерва?

— Сама ты! — раздалось у нее за спиной. — Зараза ушастая! Ой! Остроухая то есть!

— Не понял, — повернулся надо боли знакомый голос я. — Ты чего не там, а здесь?