Дороги судеб

— Если появились полезные животные, те, которые дают нам мясо, шкуры и все остальное, то непременно появятся представители фауны, которые не слишком-то дружелюбны к человеку, — пояснил Голд. — Змеи, хищники вроде пантер или ягуаров, ну и так далее. И это я еще молчу о тех формах жизни, которые, может, даже и не формы жизни вовсе.

— Переведи, — попросил Одессит.

— Скелеты, например, не очень живые были, — выполнил его просьбу Голд. — Или вон, Полина говорила о каком-то страхолюде, который ее спутников на перерождение отправил. «Весь как из мрака соткан, только глаза как угли и когти, как ножи». Полина, все так процитировал, ничего не перепутал?

— Так-так, — подтвердила Полина. — И высокий он был, метра под два ростом.

— О как. — Голд поднял палец. — Такое в том нашем мире точно не водилось. По крайней мере, массово. Это уже местное чудо-юдо.

— Надо на ночлег устраиваться, — перебил я его. — Темнеет.

— И то. — Голд глянул на багровое солнце, которое уже потихоньку начало скрываться за горизонтом. — Дело к ночи. А ведь, по идее, мы сегодня должны были бы уже на месте ночевать.

— Если бы да кабы, — вздохнула Настя.

— Может, оно и к лучшему, — тихо ответил я консильери. — Что там, в том лесу, мы не знаем. Если кто-то ту захоронку уже вскрыл, то он там и остаться мог, для проживания. И лучше будет, если мы это выясним днем, а не ночью. С нашими кадрами ночью, без ноктовизора или хотя бы прибора ночного видения, без знания местности… Паршивый вариант, согласись?

Собственно, мы не дошли до предполагаемого места поворота в лес всего ничего, километров семь-восемь. Почему предполагаемого? Потому что именно эту точку на карте нам отметили после бурных споров наши два умника.

Они долго что-то вымеряли, сетовали на отсутствие каких-либо приборов, вспоминали какой-то «хотя бы циркуль», уж не знаю, что это такое, а потом Проф сказал:

— Тут свернете. По идее, если потом идти прямо, погрешность будет километр-два, но это уже ерунда.

Ну на бумаге и в моем домике это была ерунда, а вот на местности… Увы, но наше путешествие по опушке подходило к концу, дальше дорога лежала вглубь леса.

Мне вообще не хотелось в него углубляться. Тут обзор, ветерок и идти удобно, а там… Хорошо еще, если лес будет вроде того, в котором я в этом мире очнулся. А если бурелом или болото?

— Три четверти пути отмахали. — Голд, охнув, опустился на землю, привалился спиной к березе и вытянул ноги. — Фигня осталась. Найти нужное место, всех там перебить и захватить искомое.

— Ты милитарист, — сообщила ему Настя, расположившаяся у той же березы, но с другой стороны. — И агрессивно настроенный тип.

— Я реалист, девочка. — Голд покрутил головой. — И потому предполагаю худшее. Хотя… хуже, чем сейчас, мне быть уже не может.

— Потому что нет возможности выпить чашечку кофе, — немедленно сообщила всем Фира. — Беда, беда, огорчение.

— Слушай, Голд. — Настя поднялась, отошла от березы на несколько шагов, сорвала с какого-то невысокого растения листок, помяла его в пальцах, понюхала, даже куснула зубом, а после продолжила: — А тебе сигара кофе не заменит?

— Чего? — Клянусь, впервые за это время я видел удивленного Голда. — Какая сигара?

— Самопальная. — Настя повертела перед повернувшимся к ней консильери листком. — Это табак, прикинь?

— Да ладно! — Одессит подскочил к Настене. — Настоящий?

— Ну не искусственный же! — Она, похоже сама была удивлена. — Никакой ошибки. Я его только один раз видела, в ботаническом саду, но у меня память фотографическая. И потом, нам тогда тоже на зубок дали его лист попробовать. Табак это, без вариантов.

— О как. — Я подошел к растению, которое было мне по колено, и присел около него на корточки. — Табак — это хорошо.

В умершем мире табачное зелье не было под запретом, но при этом курильщиков загнали в невыносимые условия существования. Курить не разрешалось нигде, кроме собственного дома, цены на сигареты были запредельные, кое-где даже были ограничения на посещение курильщиками общественных мест. Разумеется, при условии, что факт курения будет доказан документально. Впрочем, некоторых это не останавливало, как они курили, так и продолжали это делать.

Но это там. А тут — кури сколько влезет, если есть что. У нас теперь есть. И, надеюсь, что только у нас, потому что тогда мы сможем устанавливать на это дело цены.

— Маловато кустиков-то, — опечалился я, оглядывая десяток стеблей с остроконечными листьями. — Насть, они как размножаются? Сможем мы их культивировать?

Настя почесала затылок.

— Там коробочки такие должны быть, — сказала она наконец. — В них семена.

— А если выкопать? — предложила Милена. — Ну, аккуратно очень…

— Милк, табак — однолетнее растение, — махнула рукой Настя. — Да и не донесем мы его до крепости, его поливать надо постоянно. А ну-ка…

Она деловито начала раздвигать листья и через пару минут радостно сообщила:

— Эти еще цветут, а вот эти уже того, так сказать, осеменились. — Она, хихикнув, поманила меня рукой. — Сват, смотри.