Дороги судеб

— Местные, что ли, какие? — так и не понял я, что она хотела сказать.

— Почему? — удивилась Китти моим словам. — Никакие они не местные, они сюда попали так же, как вы или я. Просто дичать начали, сознательно.

— Ничего не понимаю, — даже повертел головой я. — Что значит дичать?

— То и значит. — Китти фыркнула. — Я так поняла, что они сами для себя решили, что не попали туда, куда планировали, за грехи, которые совершили в той, бывшей жизни. Мол, это место, где они должны очиститься, и некая высшая сила их так наказала. Вроде как здесь должна зародиться новая цивилизация, честная и справедливая, но для этого человечеству предстоит пройти свой путь с самого начала. Вот они теперь и бегают там в лесу около озера голышом, живут собирательством, практикуют групповой секс и какому-то идолу поклоняются. Даже жертвы ему приносят.

— Откуда знаешь это все так детально?

Многочисленные подробности рассказа меня порадовали, но сам факт подобного существования настораживал.

— Наши надсмотрщики тогда одного из них схомутали и в лагерь привели, — не тая, ответила Китти. — Ромул его подробно расспросил, прежде чем убил, а я все слышала. Да все слышали, кто хотел. Ромул тогда еще нам все говорил: «Вот что с вами быть могло, если бы не я».

Нет, все-таки как многообразны пути людей в Ковчеге, как они только над собой и ближним своим не изгаляются. Хотя конкретно этот, дикий путь изначально ущербен. Бегать им голыми ровно до той поры, пока туда кто-то посерьезней Ромула не доберется, на этом все и кончится для «новых дикарей».

— Только вот дикие-то они дикие, но злопамятные и хитрые, — продолжала тем временем Китти. — Мы ведь к тому озеру потом еще раз пошли и в ловушку угодили — двое наших в яму упали, а в ней — колья острые, так они там и померли. А сразу после этого кто-то из леса, который недалеко был, проорал: «Не ходите сюда больше, это наша земля и наша вода». Вот так.

— И не ходили больше? — уточнил я.

— Ромул со своими ходил еще один раз, — отозвалась Китти. — Ушли всемером, вернулись вчетвером.

Это потому что он был гражданский. Пошли бы мы — другой был бы расклад. Хотя мы просто так никого силой забирать с собой не стали бы, сначала попробовали бы поговорить на месте. Лучше худой мир, чем добрая война, по крайней мере пока.

— Э-э-эй! — донеслось до нас. — Эге-ге-э-эй!

— О, началось, — заметил Тор, проходя мимо нас. — Давно не слышали.

Он как обычно был невозмутим, и эти крики не вызвали у него никаких эмоций, по крайней мере видимых.

— Скажите, а у этого парня кто-нибудь есть в вашем лагере? — поинтересовалась вкрадчиво Китти. — В смысле женщина?

Старею. Вот уже и в качестве амурного объекта не рассматриваюсь и все, на что теперь, похоже, годен, — быть кем-то вроде информатора.

— Не припоминаю, — ответил ей я. — Наверное, нет.

— Это хорошо, — просто-таки плотоядно мурлыкнула Китти у меня за спиной.

Скоро к первому голосу присоединился второй, потом третий. Они звучали со всех сторон, люди явно боялись, но шли вперед, с надеждой и симпатией глядя на «волчат», то и дело фланирующих мимо них с автоматами на изготовку.

Волей-неволей нам все-таки пришлось сделать привал — резервы сил у наших спутников были не бесконечны. Да и нам отдых тоже был нужен, по крайней мере тем, кто тащил груз. Голоса тут же зазвучали вокруг круга, который мы образовали, — такая форма стоянки была оптимальной. В центре находились дети, за которых я зря переживал, — эти вопли их порядком перепугали, и они жались к Лиане.

Вскоре за деревьями замелькали и тени, я сам видел одну из них, поманившую меня рукой.

— Я вроде как голос Флая слышал, — шепнул мне Крепыш. — Серьезно.

— А ты что хотел? — так же тихо ответил ему я. — Эта тварь, похоже, проецирует голоса и очертания тех, кого сожрала. Достался ей наш Флай, вот она его в дело и пустила. Так сказать, безотходное производство.

— Смотрите, там Сержио, — взвизгнула одна из женщин, вскакивая. — Вон, за кустами!

— Сиди, — тут же одернула ее соседка, схватив за кусок ткани, который был намотан у ее товарки на бедрах. — Какой Сержио?

— Да точно! — не успокаивалась та. — Зовет меня!

— Сержио был ее приятелем, — пояснила Китти, сидящая рядом со мной. — Он тогда ушел с теми, кто с Ромулом разругался, обещал за ней вернуться.

— Вот и вернулся, в каком-то смысле, — заметил я и подал знак Джебе, чтобы тот, если что, женщину, которая все голосила, придержал, не дал ей в лес убежать.

И не зря, он едва успел перехватить ее в последний момент. Клянусь, что, когда «волчонок» придавил ее к земле, где-то в глубине леса, там, где была расщелина, кто-то мстительно-зло завыл. Видно, хозяин этой земли понял, что люди, которые сейчас находятся в его владениях, не собираются просто так бежать на его зов.

Я был очень удивлен, что мы не оставили в этом сосняке никого. Вот вообще никого. Удивлен и горд. По сути, это была первая не спонтанно, а толково и слаженно проведенная удачная акция в этом мире. Пусть она была лишь частью другой операции, которая, увы, не обошлась без потерь, да и вообще еще не закончена, но все-таки!