Дороги свободы. III.Смерть в душе. IV.Странная дружба

— Черт возьми! — воскликнул Даниель.

Он схватил юношу за затылок и попытался нагнуть его вперед.

— Нет! Нет! — крикнул мальчик отчаянно. — Нет, не надо!

— А ты будешь еще пинать меня?

— Нет, только оставьте меня.

Даниель позволил ему выпрямиться. Малыш держался смирно, вид у него был затравленный. «Ты уже познал удила, мой жеребеночек; кто-то оказал мне услугу, начав дрессировку до меня. Отец? Дядя? Любовник? Нет, не любовник: позже мы будем это обожать, но пока что мы еще девственник».

— Итак, — сказал Даниель, не отпуская его, — ты хотел покончить с собой. Почему?

Мальчик хранил упорное молчание.

— Дуйся сколько угодно, — продолжал Даниель. — Что мне до этого? Во всяком случае, ты уже упустил эту возможность

Мальчик улыбался своим мыслям бледной многозначительной улыбкой.

«Мы топчемся на месте, — раздосадованно подумал Даниель. — нужно выйти из тупика». Он снова начал его трясти

— Почему ты улыбаешься? Говори! Юноша посмотрел ему в глаза.

— Отпустите меня, пожалуйста.

— Охотно, — сказал Даниель. — Я готов отпустить тебя сию минуту.

Он ослабил хватку и сунул руки в карманы.

— Ну? — спросил он.

Мальчик не шевелился, по-прежнему улыбаясь. «Он дурачит меня».

— Послушай, я прекрасно плаваю, я уже спас двоих, причем одного во время шторма на море.

Мальчик издал девчоночий смешок, странный и неестественный.

— Да у вас мания всех спасать!

— Может, и так, — согласился Даниель. — Может, и мания Ныряй! — добавил он, раздвигая руки. — Ныряй же, раз тебе приспичило. Я позволю тебе немного нахлебаться, и ты увидишь, как это приятно. Потом я не спеша разденусь, прыгну в воду, оглушу тебя кулаком и полумертвого вытащу. Он засмеялся.

— Ты должен знать, что неудавшиеся самоубийцы редко предпринимают еще одну попытку. Когда я приведу тебя в чувство, ты об этом и помышлять не будешь.

Мальчик шагнул к нему, словно намереваясь его ударить.

— Кто вам дал право говорить со мной таким тоном? Кто вам дал на это право?

Даниель продолжал смеяться.

— Ха! Ха! Кто мне дал на это право? Подумай! Подумай хорошенько!

Он вдруг сжал ему запястье.

— Пока я здесь, ты не сможешь покончить с собой, даже если будешь сгорать от такого желания. Я — хозяин твоей жизни и смерти. 4

— Вы не всегда будете рядом, — со странным видом сказал мальчик.

— А вот тут ты ошибаешься, — возразил Даниель. — Я буду рядом всегда.

Он вздрогнул от удовольствия: он уловил в красивых ореховых глазах проблеск любопытства.

— Даже если я и вправду хочу покончить с собой, что вам до этого? Вы меня не знаете.

— Ты же сам сказал: у меня мания, — весело ответил Даниель. — У меня мания мешать людям делать то, что они хотят.

Он с доброй улыбкой посмотрел на юношу:

— Значит, это так серьезно?

Мальчик не ответил. Он изо всех сил старался не заплакать. Даниель был так растроган, что едва не заплакал сам. К счастью, мальчик был слишком погружен в себя и не замечал этого. Несколько секунд Даниелю удалось сдерживать желание погладить его по волосам; затем его правая рука сама собой покинула карман и щупающим жестом слепого легла на светлую голову. Даниель отдернул руку, как будто обжегся. «Слишком рано! Это оплошность…» Мальчик сильно затряс головой и сделал несколько шагов вдоль берега. Даниель ждал, затаив дыхание: «Слишком рано, дурак, явно слишком рано». Он озлился и решил наказать себя: «Если он захочет, я дам ему уйти, не сделав ни движения». Но как только он услышал первые рыдания, он подбежал к юноше и обвил его руками. Мальчик прижался к его груди.

— Бедный малыш! — промолвил потрясенный Даниель. — Бедный малыш!

Он отдал бы правую руку, чтобы утешить его или заплакать вместе с ним. Через некоторое время мальчик поднял голову, он больше не плакал, но две слезы катились по его чудесным щекам; Даниель хотел бы собрать их двумя движениями языка и выпить их, чтобы почувствовать соленый вкус этого горя. Молодой человек недоверчиво посмотрел на него:

— Как вышло, что вы здесь очутились?

— Я проходил мимо, — ответил Даниель.

— Значит, вы не солдат? Даниель нахмурился.

— Их война меня не интересует. Он быстро продолжил:

— Я тебе кое-что предложу. Ты все еще готов покончить с собой?

Мальчик не ответил, но выглядел мрачно и решительно.

— Очень хорошо, — сказал Даниель. — Тогда слушай. Я забавлялся, пугая тебя, но я ничего не имею против самоубийства, если оно продумано, и мне нет дела до твоей смерти, поскольку я тебя не знаю. Я не стал бы тебе мешать, если б у тебя были на то веские причины.

Он с радостью увидел, как молодой человек побледнел. «Ты решил, что уже отделался от меня?» — подумал он.

— Смотри, — продолжал он, показывая на большую оправу своего перстня. — У меня там яд. Я всегда ношу этот перстень, даже ночью, и если я попаду в ситуацию, когда мои честь и достоинство…

Он остановился и отвинтил оправу. Мальчик смотрел на две коричневые таблетки с недоверием, полным гадливости.

— Расскажешь мне свою ситуацию. Если я сочту твои мотивы основательными, одна из этих таблеток — твоя: это все-таки приятнее, чем ледяная ванна. Хочешь ее сейчас? — спросил он так, словно резко изменил мнение.