Дороги вглубь

Он не ошибся. Из-за кустов вышла Семенова.

- Очень прошу простить меня, - проговорила она, направляясь к скамейке. Не слишком красиво следить, но вы вели себя странно... Я просто боялась оставить вас одного.

Появление Семеновой обрадовало Крымова.

- Садитесь, Зоя Владимировна. Очень рад, что вы пришли сюда. Я, кажется, вел себя действительно...

Крымов не договорил фразы и умолк, словно ни знал, что дальше сказать.

- С вами происходит что-то неладное. Если бы я могла рассчитывать на вашу откровенность, то, уверяю вас... - начала Семенова и также не договорила.

Некоторое время сидели молча.

- Скажите, - наконец нарушила молчание Зоя Владимировна. - Вы очень любите поэзию?

- Ничего не понимаю, - пробормотал Крымов. - Как будто сговорились! Почему вас всех интересует поэзия, искусство?.. Чего вы от меня хотите? Больше всего на свете я люблю технику! Понимаете - технику! Техника - мое искусство и моя поэзия... Я люблю ее по-настоящему, романтически, глубоко...

Семенова с удивлением смотрела на говорившего, силясь что-то сказать, но он не дал ей вставить ни слова.

- Мои воспоминания о детстве связаны именно с техникой! - возбужденно продолжал Крымов. - Вот я иду с матерью по улице города. Проезжает автомобиль - тогда это было редкостью... Меня охватывает волнение. Я слежу за удаляющейся машиной. Горе матери, если остановится испорченный мотоцикл. Меня не оторвать от него. Я буду стоять, рассматривая его со всех сторон, следить за каждым движением человека, который его исправляет... Помню своего дядю инженера. Для меня был праздник, когда он приходил к нам. Дядя казался мне необыкновенным человеком. Мать говорила, что он строит машины... Дядя машет рукой, изображая таким образом шатун двигателя. Он пытается объяснить мне принципы работы машины. Его кулак описывает круг, и я вижу: дядя вращает, рукой невидимый коленчатый вал. У меня колотится сердце. Прекрасная машина с тысячами мельчайших деталей, нарисованных моим воображением, становится ощутимой, реальной... Затем бессонная ночь. Наутро маленький трехколесный велосипед должен превратиться в самоходную коляску. Я думал, что велосипедные колеса будут беспрерывно вращаться, если к педалям привязать веревкой пружины от матраца. Тогда одна пружина, сжимаясь, потянет педаль и растянет другую, привязанную ко второй педали. Так они будут перетягивать друг друга, вращая при этом колесо. Я уже видел себя на велосипеде-самоходе, который мчится по асфальтовому тротуару на удивление всем мальчишкам. Меня ожидало разочарование. В то время я еще не знал, что изобретаю вечный двигатель...

Крымов замолчал и, подперев голову руками, глубоко задумался.

- Олег Николаевич, - тихо проговорила Семенова. - Какого вы мнения о Трубнине?

- Да как вам сказать? Специалист он замечательный... - неопределенно ответил тот, не поднимая головы.

- Вот о чем я хотела вас спросить... - снова начала Зоя Владимировна. Трубнин меня заинтересовал с первых же дней моего знакомства с ним. Вернее, не столько он сам, сколько люди, подобные ему. Я имею в виду инженеров, замкнувшихся в кругу узкой специальности, не любящих природу, искусство и даже... считающих за грех интересоваться ими. К сожалению, такие люди у нас еще есть.

- Да, Трубнин именно такой, - подтвердил Крымов.

- Мне кажется, что эти люди не могут быть полноценными работниками.

- Согласен с вами, - заметил Крымов, оживившись.

- Мне приходилось много спорить с Трубниным. Я поставила перед собой задачу - доказать ему, что он не прав. Ведь это же замечательный специалист, но он может работать еще лучше. Помогите мне в этом деле!

Олег Николаевич повернул голову к своей собеседнице и посмотрел на нее недоумевающим взглядом.

Вдали послышались возбужденные голоса. И через несколько мгновений Крымов увидел перед собой Катушкина и Костю Уточкина.

- Олег Николаевич! Что же вы делаете! Зрительный зал набит битком... Вас ждут! - задыхаясь от быстрого бега, проговорил Катушкин.

- Кто меня ждет? - удивленно спросил Крымов.

- Все ждут! Вы, наверное, забыли про вечер? В институтском городке расклеено восемь афиш... Начало в семь тридцать, а сейчас уже девять...

- Да, Олег Николаевич, все ждут. Насилу вас разыскали, - подтвердил Уточкин.

- Я просто не решалась вам напомнить... - вставила Семенова.

- Я, конечно, немного виноват перед вами... - чуть не плача, продолжал Катушкин. - Вы обещали принять участие в обсуждении, а я приписал в афише, что вы также будете читать свои стихи. Разве вы не видели афишу?

Крымов, совершенно сбитый с толку, переводил взгляд с Катушкина на Уточкина, с Уточкина на Семенову.

- Идемте, Олег Николаевич, - жалобно попросил Катушкин. - Представляете, какой скандал получится, если вы не придете. Все подумают, что вы гордый, и виноватым во всем окажусь я... Прочтите просто несколько стихов. Хотя бы из последних номеров журнала "За доблестный труд". Я захватил их с собой.

Только теперь Крымов заметил в руках Катушкина пачку журналов. Его осенила догадка.

- Какие стихи? Покажите... - он протянул руку к журналам.