Дороги воронов

В этом кафе Пол уже был, когда оно только открывалось, года два назад. Он обожал музыку Стейнмана и не мог не пойти в родном городе на открытие кафе, называющееся как один из его хитов. Тогда кафе его не разочаровало – такая Америка 80-х, какой она предстаёт в клипах и немногочисленном городском кинофэнтези – по стенам куртки с дешёвыми стразами, рули мотоциклов, столики из чёрного пластика и много жёлтых лампочек. Когда Дор назначил встречу именно там, Пол почувствовал, как сердце снова ухает вниз. Потом вспомнил, что увлечение старым рок-н-роллом у него длилось практически с детских времён, Дор точно помнил, как Пол бесконечно предлагал ему диски с Meat Loafом или Бонни Тайлер – певцами, кто чаще всего исполняли стейнмановскую музыку. Предложение встретиться в этом кафе ещё не означало, что Дор продолжал за ним следить. Но и не означало, что не продолжал.

Когда автоматические двери с шипением (тоже отсылка к 80-м) открылись и в кафе въехало инвалидное кресло, Пола накрыло странным ощущением, что всё происходящее только кошмарный сон и он скоро развеется, не оставив воспоминаний. Дор, сидящий в кресле, обернулся за спину и прокричал кому-то:

– Джордж, подожди в машине, я позвоню часа через два.

Так как коляска стояла прямо на проходе, автоматические двери не закрывались и в полутёмное кафе врывались солнечные лучи, а Дор слепо щурился, не в силах разглядеть, кто есть и кого нет в кафе. Малодушно Пол понадеялся, что Дор его не заметит и выедет обратно на улицу, но тот каким-то сверхъестественным способом осознал, где сидит Пол, приятельски махнул рукой, нажал на какие-то кнопки на пункте контроля, который на самом деле напоминал схожий на кресле Хокинга, и подъехал к столику Пол.

– Приветик. Ты уже заказал что-нибудь? Мне, наверное, стоит заказать стакан воды, но в кои-то веки, пока меня не контролируют, я выпью кофе. Хуже не будет, а я подыхаю, как хочу кофе.

Дор поднял руку, подзывая официанта. Пол молчал. Он был ошарашен и дружеским тоном Дора, и тем, как тот изменился. Да, Пол подозревал, что Дор может притвориться, что болен, это часть какой-то более сложной игры, но смог бы он так исказить своё лицо? Нижняя половина лица чуть съехала влево, видимо, это влияло на то, что в речи чувствовалась нечёткость. Левая рука лежала на подлокотнике и не шевелилась. При этом Дор оделся под стиль кафе – легкомысленная челка свисает на глаз, тёмная рубашка со стоячим воротником расстёгнута почти до середины груди, тёмные джинсы и сапоги со стразами, которые так же недвижимо стояли на подножке кресла, как и онемевшая рука. Дор заметил взгляд Пола.

– О да, уже не красавец. Ну, у меня ещё полгода, чтобы найти кого-то, кто увлекается эстетикой Эшера или Пикассо. Или ты сам в университете стал любителем искажённых форм?

Дор шутливо погрозил ему пальцем. Пол моргнул, приходя в себя, наконец осознавая, что всё происходит в реальности, он не смотрит какое-то телевизионное шоу. Официант наконец принёс Дору кружку и застыл, не зная, куда её поставить.

– Нет, приятель, только не на стол, я туда не дотянусь, попробуй поставить вот сюда, на подлокотник. Отлично, вроде бы держится, да? Нет, ничего есть я не буду, это несколько шокирующее зрелище для неподготовленных, буду и дальше третировать только родных, но если я успею допить кофе раньше, чем разговор закончится, обещаю, что закажу ещё напиток и даже не буду проситься в туалет.

Дор долго смаковал кофе из красной кружки с стилизованным изображением какого-то глиттер-рокера, дожидаясь, пока официант окончательно уйдёт, только тогда снова перевёл взгляд на Пола.

– Надеюсь, у тебя не инсульт и ты не онемел? Вроде бы у тебя сейчас все козыри, чтобы порадоваться жизни. Главный враг приползает к тебе на коленях, ну, предположим, на аллегорических коленях, чтобы умолять тебя о прощении. Только не говори, что я больше не твой главный враг, что ты обзавёлся кем-то более заклятым за эти годы. Ты разобьёшь этим моё несчастное больное сердце.

Пол не заказывал себе ничего, где-то в глубине души опасаясь, что Дор способен отравить еду. Сейчас он об этом жалел, ему требовалось что-нибудь взять в руки, чтобы создать между ним и собой психологический заслон. Когда Пол заговорил, голос сперва звучал хрипло, будто он давно им не пользовался.

– Надеюсь, ты не будешь утверждать, что это я виноват в твоём состоянии?

– О, нет, это не твоя вина, это даже не моя вина, это врождённое, как говорят врачи, я был бомбой с часовым механизмом, это склеротическое заболевание всё равно бы развилось. Всё, в чём ты виноват, так в том, что мама переключилась с меня после того розыгрыша. Я, правда, не совсем уверен, что стоит называть это виной, после того, как мать перестала капать мне на мозги, чтобы я уничтожал тебя, наверное, мне стало легче. О, чёрт, я проговорился? А я ведь планировал, чтобы ты попытался угадать, кто из моих родителей участвовал в попытках довести тебя сумасшедшего дома. Давай притворимся, что ты ничего не слышал, так что давай, попытайся угадать, кто был виноват!