Дорогой Леонид Ильич

Ну а старого знакомого Щелокова в Кишинев перетянул уже сам Брежнев, в 1951 году назначив его зампредом крошечного Совета Министров своей республики. На этом кадровый очерк придется закончить. Брежнев вскоре перебрался в столицу страны, и ему еще предстояло перетянуть их всех туда за собой. Что он и сделал. Он был верным товарищем, и товарищи платили ему тем же. Все остались ему верны до конца. Кроме одного, который и кончил плохо. Но о нем будет рассказано ниже. Безусловно, верность есть отличное человеческое качество, в том числе и в политике. Жаль лишь, трагически жаль, что и сам Брежнев, и все его товарищи оказались людьми весьма ограниченными. Позже это принесло нашей стране великое горе…

Карьерное положение Брежнева постепенно укреплялось, и не только в провинциальном Кишиневе. Он стал бывать в Москве, завязывая и закрепляя полезные знакомства среди столичной номенклатуры. Летом 1950 года он впервые был избран (ну правильнее надо бы тут выразиться — назначен) депутатом Верховного Совета Союза, так полагалось ему по тогдашней должности (с тех пор в течение трети века он был постоянно депутатом!). Личное обаяние тут ему очень пригодилось.

Между тем приближалось громаднейшее событие в политической жизни страны — XIX партийный съезд. Сделаем краткое пояснение.

Это нынешние российские граждане утомлены до раздражения бесконечными съездами, которые мельтешат повсюду и чуть ли не ежедневно. Тогда — совсем другое дело! За редкими и скупыми газетными сообщениями об итогах какой-нибудь сессии совета или тем более партийного органа внимательнейшим образом следили все заинтересованные граждане. А тут — съезд всей партии, которого — в нарушение Устава! — не собирали целых тринадцать лет, с 1939-го по октябрь 1952 года. И не объясняли причину задержки, и спрашивать о том не полагалось. А теми простофилями, которые спрашивали об этом, интересовались. По-разному…

Итак, долгожданный съезд открылся в Кремле. Телевидение у нас тогда только появилось, было маломощным, да и стояли те малюсенькие и тусклые черно-белые экраны лишь в немногих городских домах. Но радио разнесло на всю страну главную новость: Сталин присутствует на съезде, но с отчетным докладом выступил Г.М. Маленков. Брежнев, естественно, был делегатом с решающим голосом среди 1192 своих коллег (167 — с совещательным, от немногочисленных тогда кандидатов в члены партии, прием в то время был чрезвычайно затруднен).

Выступления шли скучной чередой, ораторы были расписаны заранее. 8 октября, на четвертый день работы «партийного форума», слово предоставили Брежневу. Он прочитал, волнуясь, заранее заготовленную речь. Перечитывать ее сейчас нет ни малейшего смысла, общие слова о расцвете социалистической Молдавии и клятвы в любви и верности великому вождю товарищу Сталину. Как у всех прочих.

Не место тут оценивать ход и содержание съезда в целом. Кстати, ни одной серьезной работы на эту тему до сих пор нет, не любили и не любят у нас сталинское наследие. Меж тем он опять стал на съезде самой приметной личностью. Все ждали, выступит он или нет. Казалось, один пример уже был, три года назад, на праздновании своего семидесятилетия, Сталин — вопреки всем традициям и обычаям! — промолчал и на приветствия не ответил. Может быть, и тут смолчит, думали все, и в частности Брежнев. Но в заключительный день работы съезда Сталин выступил. Вот главнейшее в его речи:

«Раньше буржуазия позволяла себе либеральничать, отстаивала буржуазно-демократические свободы и тем создавала себе популярность в народе. Теперь от либерализма не осталось и следа. Нет больше так называемой «свободы личности», права личности признаются теперь только за теми, у которых есть капитал, а все прочие граждане считаются сырым человеческим материалом, пригодным лишь для эксплуатации. Растоптан принцип равноправия людей и наций, он заменен принципом полноправия эксплуататорского меньшинства и бесправия эксплуатируемого большинства граждан. Знамя буржуазно-демократических свобод выброшено за борт. Я думаю, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести вперед, если хотите собрать вокруг себя большинство народа. Больше некому его поднять. (Бурные аплодисменты.)

Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Теперь буржуазия продает права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придется поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперед, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять. (Бурные аплодисменты.)

Так обстоит дело в настоящее время».