Дорогой широкой

Юра ждал, что сейчас привычной колеёй покатит ежевечерний скандал, на Веркины вопли явится Софья Михална, затем Надька выскочит из своей комнатушки и завизжит, что все её достали, и только Любаня, забившись под стол, будет смотреть испуганным собачьим взором. Однако Верка, не сказав больше ни слова, круто развернулась и вышла. С полминуты Юра ждал возвращения жены, потом пожал плечами и лёг, натянув на голову спецовку, чтобы не слишком мешал зажжённый на кухне свет. Вставать и щёлкать выключателем сил не было.

* * *

Юрий Неумалихин — возраст — тридцать три года; семейное положение — женат; образование — среднее специальное; профессия — моторист асфальтового катка — спал, не подозревая, что Веркины слова о кончившемся терпении вовсе не являются фигурой речи. Терпение действительно лопнуло, так что зря Юра радовался, когда его оставили в покое. Привычный скандал безопаснее предгрозовой тишины.

Предгрозовая тишина постепенно заливала приватизированную трёхкомнатную квартиру в одном из безликих домов на улице Сикейроса. Отрыдал в телевизоре импортный сериал, отрокотал рок в Надькиной комнате, и Юрин храп стал слышен всем, проживающим совместно с квартировладельцем. На этот шум из большой комнаты, где в мирное время ютилась семейная пара Неумалихиных, вышла Юрина супруга. Недовольно поджав губы, оглядела кухню, потом принялась стаскивать с Юрия сапоги. Самочувствие спящего интересовало её меньше всего, заботил диван. Вообще-то, на этот диван без специального покрывала уже и не садился никто, поскольку был он отдан в безраздельное владение Любаньки, и неосторожно усевшемуся приходилось потом отчищать брюки от налипшей собачьей шерсти. Так что диванчик стоял в кухне до тех пор, покуда жива Любанька, после чего его предполагалось вынести на свалку. И всё же валяться на диване в сапогах не следовало, поэтому Вера Максимовна стянула с мужа рабочие сапоги и даже откантовала бесчувственное тело поближе к стенке, чтобы не свалился во сне. Совершив этот акт милосердия, Вера полезла в кухонный шкафчик и из самой его глуби, из-за банок с крупами и бутылок постного масла, извлекла стограммовый мерзавчик «Столичной» водки. Штука эта была куплена ещё два месяца назад, после того, как благоверный пропил квартальную премию, но пустить её в ход Вера Максимовна решилась только сейчас. Впрочем, экстрасенс, зарядивший водку мощным антиалкогольным зарядом, утверждал, что магическая сила выдохнется из напитка только вместе со спиртом.

Экстрасенса Вера Максимовна нашла по объявлению в бесплатной газетёнке, которую кто-то, минуя разбитый почтовый ящик, регулярно подсовывал Неумалихиным под дверь. Зарядка бутылки обошлась в изрядную сумму, но если прикинуть, сколько суженый пропивает, должна была окупить себя при первом же запое. Возникал вопрос: как муж отнесётся к неожиданному подарку, не заподозрит ли недоброго, но многолетний опыт подсказывал, что недоброе суженый, быть может, и заподозрит, но от выпивки не откажется. А уж как объяснить странную доброту, подскажет ситуация. Поэтому Верка просто поставила мерзавчик на стол, подальше от края, поколебавшись минуту, выставила рядом гранёный стакан, ломоть чёрного хлеба и старенькую солонку с крупной солью. Теперь никто не скажет, что она плохая жена, даже сейчас всё сделала как следует, не упрекнёшь.

Верка вздохнула и отправилась в комнату, где ждала холодная супружеская постель.

Софья Михайловна давно была недовольна зятем, можно сказать, с тех времён, когда он ещё и зятем не был. Но то, что Юрка начал вытворять в последнее время, не лезло уже ни в какие ворота. Прежде он так не пил. Впрочем, прежде и пить особо не на что было, а последние годы Юрка начал неплохо зарабатывать. Но всё равно — являться домой в сапогах и рабочей спецовке и по-свински валиться на диван!.. Не такую судьбу прочила Софья Михайловна единственной дочери. И раз так, то судьбу эту следовало исправить.

Оглядев сервированный стол, Софья Михайловна недовольно поджала губы, скопировав недавнюю гримасу дочери, и проворчала:

— Сама спаивает мужика, а потом удивляется, чего это он из стакана не вылазит. Вот ведь дурёха непутёвая! А и ладно, сегодня кстати...

Из настенной полки, из самой её глуби, из-за банок с вареньем и полотняных мешочков с фасолью и сухими бобами Софья Михайловна извлекла стограммовый мерзавчик «Столичной» водки и аптечный пузырёк, в котором бултыхалось несколько капель подозрительной жидкости. Бабка-шептунья, продавшая Софье Михайловне это зелье, клятвенно уверяла, что никакого вреда здоровью от него не приключится, а вот на винище окормленный человек и глянуть не захочет.

Адрес шептуньи Софья Михайловна отыскала в бесплатной газетёнке, чуть ли не той самой, из которой непутёвая дочка вырезала координаты экстрасенса.

Поколебавшись мгновение, Софья Михайловна спрятала свою бутылочку до лучших времён, а мерзавчик, стоящий на столе, ловко вскрыла и опрокинула туда мутный отвар, изготовленный ворожеей.

— Так-то будет лучше, пусть молодые промеж себя разбираются. А я тут и вовсе ни при чём.