Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций

Обострялась и ситуация в Астраханском войске. В начале января Астраханский Совет предъявил ультиматум осуществлявшему высшие властные полномочия в Астраханской губернии Комитету народной власти с требованием передачи всей власти с 15 января Совету [219]. В ответ на это резко активизировалась деятельность местных антисоветских организаций, ведущую роль в которой играли казачьи офицеры и калмыцкие лидеры. Уже 8 января ими был организован срочный созыв особого совещания представителей астраханских казачьих полков. Казачьи офицеры прилагали максимум усилий с целью убеждения казачьих делегатов оказать реальное противодействие Совету с оружием в руках [220]. Большинство казачьих представителей колебалось. Такие же неопределенно-выжидательные настроения преобладали и среди казаков астраханских полков. Среди казаков при этом выделялись и две небольшие полярные политические группировки – сторонников и противников переговоров с Советом. Приверженцев переговоров и мирного решения вопроса больше всего было во 2-м Астраханском полку. Две из шести сотен этого полка категорически заявили об отказе участвовать в каких-либо действиях против местного Совета [221].

Обстановка в Астрахани накалялась. В ночь на 12 января в городе началось антисоветское восстание. В нем участвовало до 1,5 тыс. человек, в том числе казаки, около сотни калмыков и находившаяся в городе Уральская казачья сотня. Повстанцы имели 4 орудия и 30 пулеметов [222]. Их основное ядро составляли казачьи офицеры. Одним из руководителей восстания был атаман Астраханского войска генерал И.А. Бирюков. Восставшие довольно быстро заняли город и блокировали городскую крепость, которая после артобстрела была в этот же день взята штурмом [223].

Стремясь использовать в своих интересах поддержку значительной части станичного казачества, особенно Первого отдела, противостояние казаков и крестьян, атаман Бирюков объявил всеобщую мобилизацию казаков и попытался ее осуществить. Но подавляющее большинство казачества отказалось выполнять этот приказ. Более того, казаки Второго отдела, находившегося, как известно, на территории Саратовской губернии, не только полностью проигнорировали приказ о мобилизации, но и зачастую выносили постановления от имени станичных обществ с осуждением и данного приказа, и действий атамана [224]. Весьма мало было и казаков, откликнувшихся на призыв записываться добровольцами в казачье-офицерские отряды [225].

Очень сложное внутриполитическое положение в начале 1918 года сложилось в Терском войске. В это время здесь уже вовсю шли бои между казаками, с одной стороны, чеченцами и ингушами, с другой. Непростые взаимоотношения существовали и между некоторыми горскими народами. Фактически Терская область находилась на грани масштабной межнациональной войны. В такой ситуации процессы внутреннего политического размежевания именно здесь шли гораздо более замедленно и скрытно по сравнению с такими же процессами в других казачьих войсках. Среди основной массы терского казачества в это время возрастали и оппозиционные тенденции по отношению к политике войсковых властных структур. Все усилия войскового атамана есаула Медяника и членов войскового правительства переломить неблагоприятные для них настроения большинства казаков не приводили к желаемому результату. Наоборот, они стали находить свое конкретное выражение. Так, в середине января по инициативе местного казачьего населения в Пятигорске состоялся съезд казаков Пятигорского отдела. На него были приглашены и представители других отделов области. В принятой на съезде резолюции содержался призыв к образованию в Терской области власти с участием всех демократических элементов, в которой бы совместно работали казаки и горцы [226]. Этот съезд явился весьма заметным событием в крае. Авторитет же войскового правительства и объединенного Терско-Дагестанского продолжал падать. Особенно с большим недоверием казаки относились к последнему. В итоге дело дошло до того, что представители войска в нем заявили о своем намерении сложить свои полномочия на войсковом круге. Пресса отмечала, что «причина этого решения коренится в отсутствии всякой поддержки со стороны казаков и полного доверия, неисполнения распоряжений и пр.» [227]. Налицо был кризис власти высших властных структур и войска, и области.