Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций

Вопрос о привлечении казаков к несению жандармско-полицейской службы уже в период революции обсуждался в различных общественных кругах, его ставили и в Государственной думе. Однако реакция при этом была неоднозначной. В ходе возникших дискуссий представители революционно-демократической и либеральной частей общества резко отрицательно отзывались о роли казаков, сторонники консервативных сил одобряли их действия, отдельные представители казачьей интеллигенции пытались найти объективный ответ. Усилия последних не проходили бесследно. Большой общественный резонанс получили аргументированные статьи в газете «Русское слово» походного атамана Войска Донского П.Х. Попова, ставшего впоследствии известным общественно-политическим и военным деятелем. Он служил штаб-офицером для поручений в штабе Московского военного округа и располагал достаточными данными. Как отмечали позже современники, П.Х. Попов «с цифрами в руках доказывал необоснованность обвинений» казаков и выступал решительно против негативных широких обобщений в адрес казачества [66]. Однако, хорошо зная казачью историю и имея опыт сотрудничества с такими печатными органами, как «Донская старина», «Донские областные ведомости», «Донской край», он зачастую заканчивал свои статьи историческими справками об участии казаков в строительстве Русского государства и явно хватал через край, утверждая, что «это их участие не только давало им право, но и налагало обязанность бороться с анархией и поддерживать порядок в стране» [67].

Несмотря на то что основная масса армейского казачества послушно исполняла все приказы по «наведению порядка», с течением времени и там стало назревать недовольство возложенными на казаков жандармско-полицейскими обязанностями. Более того, в некоторых случаях дело доходило до открытого неповиновения и даже до антиправительственных выступлений. Все это было характерно не только для армейского казачества, хотя именно в его среде отмечалось большинство подобных случаев, но и для станичного. На Дону уже в самом начале мобилизации казаков второй и третьей очередей в целом ряде станиц они не являлись на мобилизационные пункты, заявляя при этом, что «не хотят защищать помещиков» [68]. (Такое поведение известных своей дисциплинированностью и исполнительностью казаков стало событием поистине экстраординарным.)

К осени 1905 года нарастающее недовольство казаков многих частей и подразделений, участвовавших в различных усмирениях, приводит к нарушению воинской дисциплины, отказам от выполнения приказов, связанных с выполнением полицейских функций, начинаются серьезные брожения и даже открытые выступления. Отказались выполнять приказы командования по подавлению забастовочного движения подразделения сибирских казаков в городе Иркутске [69]. В октябре этого же года из Воронежской губернии домой на Дон самовольно ушли казаки 3-го Сводно-Донского полка. Тогда же от несения полицейской службы отказались казаки 5-го Донского казачьего полка [70]. В ноябре из-за серьезного недовольства приказами по борьбе с «внутренними беспорядками» возникли волнения в 13-м, 14-м, 15-м, 16-м и 17-м Кубанских пластунских батальонах, находившихся в Новороссийске, в станицах Тихорецкой, Крымской, на станции Евлах [71]. Тогда же начались волнения расквартированных в Азербайджане казаков 2-го Полтавского полка [72]. В ноябре казачья сотня сибирских казаков не выполнила приказ о разгоне митинга в губернском центре и столице Сибирского казачьего войска городе Омске [73]. А находившиеся в составе Читинского гарнизона забайкальские казаки предъявили командующему войсками Забайкальской области ряд требований, основное из которых: казаки не должны выполнять обязанности полицейских и усмирять народные волнения [74].

Накануне декабрьского вооруженного восстания в Москве в 1-м Донском казачьем полку, находившемся в столице, начались брожения, а митинги и общий настрой казаков 1-й и 3-й сотен этого полка некоторым революционным лидерам внушали надежду на то, что они примут участие в готовившемся восстании [75]. Непосредственно во время восстания командование смогло привлечь только часть казаков этого полка, сведенных в отряд под командованием войскового старшины Краснушкина. Причем в борьбе с восставшими казаки проявляли «большую гуманность» [76].