Дорогой сновидений

А ей так хотелось выбраться из тесной повозки, сойти с узкой тропы и окунуться с головой в свободу снежной пустыни, наполненной множеством манивших к себе запахов, стольким любопытным, знакомым и, вместе с тем, неизвестным!

— Да… — Мати, разделявшая не только размышления, но и чувства подруги, мечтательно вздохнула. — Если бы Шамаш пошел с нами… — тогда все то, что сейчас виделось шагом навстречу страху, могло бы стать чудесным приключением. Просто замечательным! И совсем не опасным.

"Не хочешь предложить ему сбежать?"

— Сбежать?

"Ну, отправиться в путешествие. Если тебе так больше нравится".

— Мы, кажется, говорили о наказании…

"Конечно, нам ничего не стоит его заслужить…"

— Нет, не надо, — Мати и сама не знала с чего это вдруг страх, выбравшись из своей снежной норы, пришел к ней, но его ледяной трепет пробрался к самому сердцу, заставив его заколотиться быстрее.

"Неужели твоя душа не жаждет приключения, особенно когда моя так мечтает о нем! Э, — приглядевшись к своей собеседнице, волчица чуть наклонила голову. Ее глаза смеялись, — да ты боишься! Мати — трусиха!"

— Я не трусиха!

"Трусиха, трусиха!"

— Замолчи, глупое животное! — слова сорвались с губ девочки быстрее, чем она поняла их смысл. А в следующий миг уже боль нахлынула на Мати, накрывая с головой. — Шуши, прости меня! — уткнувшись в жесткую, грубую шерсть, она заплакала. — Прости! Пожалуйста, прости меня!

"Ну, перестань, — волчица холодным носом ткнулась в руку девочки. — Не плачь…" — в ее мысленном голосе была печаль.

— Это я дура. И трусиха. И вообще… Называй меня как хочешь, только не бросай! Я так привязалась к тебе, что не смогу жить, если ты уйдешь! — она рыдала навзрыд, даже не думая о том, чтобы успокоиться.

"Моя шерстка уже вся намокла от твоих слез, — волчица отстранила от себя Мати, но мягко, не отталкивая. А еще через мгновение ее шершавый язык коснулся щек девочки. — Фу, они такие горькие! — фыркнула Шуши. — Хватит уже! Я терпеть не могу воду!"

— Ты не обиделась на меня? — размазав по лицу последние слезы, Мати устремила умолявший взгляд мокрых покрасневших глаз на свою подругу.

"Конечно, обиделась, — ответный взгляд волчицы был пристален и серьезен. — Но это совсем не значит, что я вот прямо сейчас все брошу, повернусь к тебе хвостом и убегу в снега. Я вижу твою душу, знаю, что ты не хотела причинить мне боль. А слова… За слова можно простить… Я уже достаточно выросла, чтобы научиться этому великому искусству, без которого никто не смог бы жить среди детей огня…"

— Какая же ты замечательная, Шуши! — девочка обхватила ее руками за шею.

"Да. Я умная, красивая… И ужасно голодная!" — ее глаза стали такими несчастными, что, заглянув в них, нельзя было не испытывать жалости.

— Неужели опять! — воскликнула Мати, схватившись за голову и закатив глаза, совсем как Лина, когда та заставала своих малышей за какой-то очередной шалостью, вроде выпотрошенной подушки или разрезанного одеяла.

"Почему опять? Всегда. Я всегда голодна!"

— Ну что мне с тобой делать?

"Что делать, что делать… Принести чего-нибудь… Косточку. Или кусок мяса… М-н-я… А если тебе жаль такой малости для лучшей подруги — то хотя бы эту жутко надоевшую кашу… Ну, ты посмотри, посмотри, какая я худенькая! Все ребра можно пересчитать!"

— Это где ребра? — Мати провела рукой по рыжему боку Шуши, оттянула шкуру. — Я пока вижу один только жир. Ты толстая, как…

"Не продолжай. Не то вновь меня обидишь, будешь плакать, прося прощение, а мне уже надоели твои мокрые и соленые слезы."

— Да, ты права, — вздохнув, проговорила Мати, благодарная волчице за то, что та все поняла и вовремя остановила ее.

"Конечно, права. Ну, не сиди здесь, — она подтолкнула девочку носом к пологу. — Сходи, принеси мне что-нибудь съедобненького… Пока я не съела тебя! Не забывай, я ведь хищник!"

— Хищник она! — Мати хмыкнула.

"А что такое?"

— Ты — снежный охотник.

"Да, мы так называем друг друга. И что из этого?"

— Как ты можешь быть охотником, если ни разу в жизни не охотилась?

Волчица приглушенно зарычала, пронзив собеседницу недобрым взглядом:

"Во мне дух охотника, я храню память множества поколений охотников. И я вправе называться…"

— Разве я спорю? — в широко распахнутых глазах Мати было выражение детской наивности и непосредственности.

"Тогда к чему весь этот разговор?" — Шуши растерялась. Вся ее начавшая было нарастать ярость, весь пыл пропали, растворившись без следа в удивлении.

— Я хотела сказать, что согласна.

"С чем это, интересно?"

— Со всем! Я теперь буду соглашаться с тобой во всем!

"Да? — волчица с сомнением взглянула на подругу. — И с чем ты соглашаешься на этот раз?"

— Тебе пора самой добывать пищу. Охотясь. Может, и жира поубавится, и ловкости будет побольше, а то сейчас ты движешься, как беременная… Ну, в общем, ты сама знаешь, кто, — пряча смех в ладонь, хихикнула девочка.