Дорогой Солнца. Книга вторая

Я дёрнул за штурвал. Тот ожидаемо оказался заблокированным. Что ж, остаётся только стучать условным стуком в надежде, что меня услышат, если внутри кто-то есть. В противном случае придётся как-то пробираться через вентилятор, чтобы добыть доказательства гибели целей.

Уже достав нож и приготовив рукоятку для стука, я задумался на секунду. Предприятие-то довольно больше. Конечно, их давно должны были эвакуировать – но что, если нет? Что, если там, под землёй, до сих пор сидит куча народу? Что им сказать? Как обосновать то, что только избранные специалисты могут уйти со мной?

На этот счёт у меня никаких указаний не было. Как, впрочем, и ограничений. Остающимся можно будет предоставить выбор: попытаться выйти самостоятельно и дойти до границы опасной зоны, где обратиться к властям. Или же оставаться на месте в ожидании эвакуации. При этом придётся рассказать о страшной находке там, наверху, конечно же.

Я поднял рукоятку ножа и уверенно отстучал шифр. Подождал пару минут, потом повторил действие. Прошло минут десять, и я уже мысленно готовился к преодолению вентиляторной камеры, когда внутри, наконец, послышалось движение. Скрипнули механизмы замка, штурвал начал медленно проворачиваться.

Я на всякий случай отошёл на край площадки. Конечно, расслабляться не приходилось: был шанс, что именно те, кто скрывался в бункере организовали нападение на «Арчи» и попытаются атаковать меня.

Бронированная дверь распахнулась. За комингсом, в шлюзе стоял человек в старом противогазе, кажется, ещё советских времён и таком же древнем ОЗК.

– Двадцать три сыромыши улепетнули восвояси, – произнес он. Голос из-за мембраны противогаза звучал надтреснуто.

– Им сосули ни к чему, заводные папиросы, – ответил я, снимая маску.

Пароль и отзыв звучали забавно, но они специально подбирались таким образом, чтобы, с одной стороны, исключить случайную комбинацию, а с другой – сформировать в памяти достаточно яркие образы для точного запоминания.

Человек скрылся внутри шлюза. Там зажегся тусклый желтоватый свет, заработали какие-то механизмы.

Я осторожно сбросил защитный комбез, стараясь не касаться внешних поверхностей. Потом вошёл внутрь.

Человек в ОЗК стоял, удерживая перед собой шланг. Увидев, что я разделся, он замер в растерянности.

– Дезактивация? – спросил я.

– Нужно по протоколу.

Вместо ответа я достал дозиметр, выставил громкость на максимум и медленно провёл вдоль своего тела. Частота потрескиваний прибора не изменилась: мне повезло нигде не «замазаться».

– Я не знаю, как… – начал было человек, но я перебил его.

– Слушайте, давайте я разденусь здесь. А потом приму душ. И одежду постираю. У вас ведь стиралки есть, да?

Человек поколебался немного, потом кивнул. Затем он вручную закрыл внешнюю дверь шлюза. Я тем временем одолжил у него шланг, подошёл к ближайшему сливному отверстию и как следует обработал ботинки. Они, предсказуемо, фонили. Из шланга шла тёплая смесь воды и мыльной пены. Мыл ботинки я довольно долго, но, замерив уровень излучения после, удостоверился, что он вернулся к норме.

После этого я разделся сам. Встречающий же протянул мне два чёрных пластиковых пакета.

– Внутри ещё раз проверим. Потом можно будет постирать, – объяснил он.

В один пакет я сложил одежду, в другой – ботинки.

Затем человек попросил обработать его из шланга. По мне так мера была явно избыточной, но я не стал отказывать.

И только после этого он открыл внутреннюю дверь шлюза.

За ней нас ждали двое, оба из моего списка: Дмитрий Задорожный, полноватый мужчина лет пятидесяти, с большими залысинами и седой неряшливой порослью на голове и Лидия Петрова, женщина за сорок, с короткими волосами, в очках с золотой оправой.

Увидев меня, она смутилась и отвела взгляд.

– Он назвал отзыв, – радостно сообщил тот, кто встретил меня, сняв, наконец противогаз.

Им оказался третий из моего списка – Ефим Владимиров, главный технолог ракетного цеха. Он улыбался, восторженно глядя на меня глубоко посаженными карими глазами, которые вкупе с длинным крючковатым носом придавали ему вид хищной птицы.

– Ребята, за нами пришли! – продолжал он.

В наступившей тишине тихонько всхлипнула женщина.

Убежище оказалось не просто укрытием. Это был огромный комплекс, с законсервированными средствами производства в том числе, целыми цехами и запасами сырья. Однако не все сооружения сохранились после взрыва: часть относительно новых коммуникаций, находившееся аккурат под воронкой, обрушилась, заблокировав один из подземных горизонтов. К счастью, людей в этот момент там не было.

– А куда все делись? – спросил я, когда Ефим рассказывал мне о хозяйстве, пока мы шли в жилой сектор. – Вы же наверняка не одни спустились по тревоге, так?

Он удивлённо посмотрел на меня.

– Вышли где-то через месяц, когда фон немного спал. Со стороны реки был эвакуационный тоннель – вот, воспользовались им.

– Почему вы не пошли с ними?

Ещё один удивлённый взгляд.

– У нас довольно строгие мобилизационные указания, – уклончиво ответил он. – Разве вы не в курсе?

– Нет, – ответил я. – Подробностей до меня не доводили.