Дорогой сводный брат

Челси не знала какие отношения связывали нас с Ренди. И по её глубокому убеждению, ничто на свете не могло оправдать моего отсутствия на церемонии. Мне же было легче согласиться с ней и уступить, чем раскрыть правду. К тому же я понимал, мама не перенесёт дорогу. Она хотела, чтобы я поехал и попрощался за нас обоих. Вот так, не успев осознать, что происходит, я и оказался вместе с Челси на борту летящего в Бостон самолёта.

В салоне было нечем дышать. Челси сидела рядом и держала меня за руку, пока я настраивал громкость в наушниках. Мне почти удалось успокоиться, когда в голове внезапно возник образ Греты и паника накрыла меня с новой силой. Мало того, что я летел на похороны Ренди, скорее всего мне придется встретиться там с Гретой и её мужем.

Проклятье. Эти несколько дней обещали быть самыми тяжёлыми в моей жизни.

Когда мы, наконец, добрались до дома Грега и Клары, я был на грани срыва. Душ вместе с Челси в гостевой ванной, ничуть не помог расслабится. Нервы были на пределе. К счастью, перед отъездом из Калифорнии, я прихватил с собой пачку импортных гвоздичных сигарет. Дожидаясь пока Челси закончит одеваться, я сел на кровать и закурил. Я не гордился тем, что снова вернулся к этой пагубной привычке, но тогда мне казалось, будто это единственная вещь, способная помочь мне держать себя в руках.

Одеваться и спускаться вниз пока не было необходимости. Поэтому я покурил ещё одну сигарету и подошёл к французским окнам, выходящим на задний двор. Небо было затянуто облаками. И тут я совершил огромную ошибку — я посмотрел вниз. Злясь на самого себя за то, как сильно бьется сердце, я сжал руку в кулак. Так не должно быть. Та часть меня, которую я считал давно умершей, оживала сейчас. Тогда, когда это было совершенно неуместно и я не знал, как это остановить.

Она стояла ко мне спиной, пристально глядя куда-то вдаль. Судя по всему, ей сказали, что я тоже здесь. И скорее всего, в этот самый момент она думала, как бы поскорее сбежать отсюда. А может, так же как и я, просто злилась из-за ситуации, в которой мы оказались. Но то, что она стояла там совсем одна, яснее ясного говорило, моё присутствие здесь тревожит девушку.

— Грета, — шепнул я про себя.

Словно услышав, она оглянулась. И все чувства, которые я пытался загнать как можно глубже с той ночи в Нью-Йорке, нахлынули с новой силой. Я не был готов к тому, что она поднимет глаза и увидит меня, как и к тому, что как сильно это разозлит. Я сделал ещё одну долгую затяжку.