Дорогой враг

Он снова посмотрел на валуны, почти уверенный, что сейчас увидит исходящий от них неясный свет. Ибо теперь знал, кем они стали, эти Камни Пенды.

Они превратились в Камни Кейры. Фейн пошел дальше. Теперь идти стало намного легче, ибо в спину ему дул сильный ветер. Кроме того, Фейн уже чувствовал, как сами камни притягивают его к себе какой-то магической силой.

Камни приближались и поэтому становились все больше. Древний нечеловеческий голос уже напоминал близкие раскаты грома. И вдруг превратился в оглушительный вой урагана.

Но, к своему удивлению, Фейн почувствовал, что сам ветер стих. Более того, воздух казался совсем неподвижным. А вой камней все продолжался…

Наконец Фейн поравнялся с первым камнем. Серая пятиметровая скала поросла лишайником. Он смотрел на нее и чувствовал дыхание седой старины… Вечности…

У Фейна начала кружиться голова. Но Камни звали его… Они хотели его, эти древние окаменевшие женщины…

Не помня себя, Фейн сел в кровати, держась обеими руками за ее железные края. Ему показалось, что наступил смертный час. Прошло несколько минут, прежде чем он пришел в себя. Фейн несколько раз закрыл и открыл в темноте глаза. Затем почесал веки тыльной стороной ладони. У него было ощущение, будто кто-то бросил в лицо горсть песка…

На маленьком ночном столике зеленым светом горел светящийся циферблат будильника. Часы показывали двадцать минут седьмого.

За окном все еще было темно, но мгла уже стала сереть в преддверии рассвета.

Решив, что можно еще немного поспать, Фейн откинулся спиной на подушки. Но внутренний голос твердил, что нужно немедленно встать и одеться. Перед глазами Фейна снова возникли картины только что виденного сна. Голос камней эхом отдавался во всем его усталом теле.

Фейн вздохнул и попытался рассмеяться при воспоминании о странном, диком сне. Но это ему не удалось. К своему величайшему удивлению, он вдруг почувствовал, что продолжает жить в тех непонятных, болезненных грезах.

Наконец он встал, надел серые вельветовые брюки, белую рубашку, черный свитер и босиком прошел на кухню. Взглянув мимоходом в зеркало, Фейн вдруг обнаружил, что одет в цвета тех самых цапель, которые являлись ему во сне, — черный, белый и серый. Тряхнув головой, Фейн постарался отогнать от себя ночные видения. Сейчас надо думать о другом. Собираясь на назначенную Кейрой встречу, он должен быть уверенным, что все будет сделано по справедливости. Никакого плутовства со стороны Кейры или ее личного адвоката он просто не допустит.

И опять ему показалось, что он слышит голос камней. Но ведь этого не может быть! Ведь он находится дома, в своей собственной благоустроенной квартире.

За окном с шумом проехал грузовик. Голос камней тут же пропал. Фейн улыбнулся, почувствовав, что какая-то страшная тяжесть свалилась с его плеч. Открыв тостер, он вынул два ломтика поджаренного белого хлеба, намазал его маслом и, положив сверху кусочек мармелада, отправил в рот.

И все же видения минувшей ночи не оставляли его. Чтобы объяснить их, не надо было быть психоаналитиком. Фейн не сомневался, что Камни Пенды — это олицетворение Кейры Уэсткомб. Она хочет его, а он — ее. Поэтому их обоих и тянет туда как магнитом. Но вместе с тем Кейра стремится одержать над ним победу в борьбе за отцовское наследство. Отсюда его ощущение беспомощности и отчаяния.

Но как только проблема с исчезнувшим завещанием будет разрешена, он сможет наконец сказать свое последнее «прости» отцу, а затем… Затем…

Кейра.

Что-то кольнуло ему в сердце. Где-то глубоко в душе он вновь ощутил зов Камней Пенды. Причем настолько властный, что Фейн подумал, что грезит наяву. Но нет. Ничего подобного. Он находится в ясном уме и твердой памяти.

Фейн выругался про себя, взял с плиты уже готовый завтрак и поставил на стол. Потом сел, поднес ко рту первый ломтик поджаренного хлеба, но затем медленно положил обратно на тарелку. Он вспомнил, как впервые увидел Камни Пенды. Тогда он решил попозже осмотреть их более внимательно и уехал. В тот день Фейн инстинктивно почувствовал, что время для знакомства с камнями еще не пришло. Камни еще не хотели его.

Он раздраженно тряхнул головой, желая освободиться от ночных видений. Подошел к окну и отдернул занавески. На улице все было уже окрашено унылым серым цветом. Шеренга оранжевых уличных фонарей неясно просвечивала через туман наступающего дня.

Фейн задернул занавески и присел на подоконник. Неожиданно он почувствовал острое желание выйти на улицу.

В душе обзывая себя дураком, он спустился в холл, натянул на ноги теплые сапоги, надел зимнее пальто и через несколько секунд уже был за дверьми своего дома. Открыв ворота гаража, он выкатил свой «ягуар» и сел за руль.

Фейна не очень удивило, что он почти машинально направил машину в сторону Верхнего Раушема. Сначала он нахмурился, вновь проклиная себя за слабость, но затем от всей души рассмеялся. В своей жизни он, наверное, делал и куда большие глупости, нежели эта поездка в семь часов утра через густой туман на услышанный во сне таинственный зов. И все же это отдавало каким-то безумием!..