Дорогу неудачнику!

Замок, насколько видел глаз, был окольцован толстой сероватой кирпичной стеной высотою в три-четыре человеческих роста, и где-то в центре – большие кованные ворота, которые, как на вскидку, фиг протаранишь. У этих ворот стояла стража из четырёх человек: двое – вытянувшись струной, и ещё двое придерживали створки этих самых уже открытых ворот, тоже будто проглотив бревно и зачем-то держа свободную руку за спиной. Равнодушные, с усталыми безжизненными глазами, в богатой и явно качественной, но безликой тёмно-серой форме, они походили на статуй.

Проход слегка мерцал. Как пояснил Вернер, это нечто вроде аналога нашего металлоискателя, только с более широким спектром действий: эта неощутимая плёнка чувствовала любое оружие, будь то кинжал или мало-мальски опасный артефакт. Правда на яды и вредные зелья она не реагировала, поэтому они были широко распространены при дворе. А оружие в этом замке могло быть только у охраны (солдат элитной императорской гвардии), у самого императора и у его наследников мужского пола.

Мы со спутником прошли спокойно.

Практически все остальные гости прибывали в каретах и серебряных да золотых открытых колясках, запряжённых странными животными, похожими на гибрид лошади и рыбы: по форме их тела напоминали земных собратьев-скакунов, но при этом были покрыты мелкой или крупной разноцветной переливающейся чещуёй. Видимо, маги-порталисты встречаются не очень часто.

Далее следовала широкая, мощёная тёмно-зелёными плитами тропа, по бокам которой простирался ухоженный газон, фруктовые деревья и цветочные клумбы с одуряюще приятным ароматом. Потом – высокие, тоже створчатые двери, щедро украшенные позолотой. Их держали открытыми два улыбчивых мальчика-лакея в ярких ливреях и париках.

По извилистым коридорам, украшенным в честь праздника местным подобием гирлянд, меня уверено вёл Вернер, словно уже много раз тут бывал. Впрочем, не так уж и удивительно: графство-то, может быть, маленькое, но титул есть титул. И всё же я хотела поинтересоваться на этот счёт, однако в шумном рое голосов сие оказалось проблематично.

Мы остановились у белых деревянных дверей, украшенных серебром, в две меня в длину, которые открывали перед гостями тоже два мальчика-лакея. В этот раз проход тоже слегка мерцал, но он не пропускал конкретно тех, кого не приглашали. Его мы тоже без проблем прошли.

Ещё издалека слышалась весело поющая скрипка, громкий разноголосый смех и разговоры, а когда мы вошли – донеслись приятные ароматы разнообразных закусок, духов, ненавязчивых благовоний и ароматизированных свечей, а по глазам резанул яркий свет, блеск множества украшений в самом зале и на всех гостях. Даже посуда, и та была из золота, серебра и хрусталя (который в этом мире тоже стоил бешенных денег. Узнав об этом, я с грустью вспоминала свои закрома старой хрустальной посуды, оставшейся от бабушки). Начищенные до зеркального плиты пола, изящество, тонкий вкус и шик в каждой безделушке, сладкие речи – у нас так красиво давно никто не говорит…

Вот теперь мне и впрямь показалось, что я попала в сказку. Ненадолго, но всё же.

Бал, как я поняла, ещё не начался. Гости были беспорядочно «раскинуты» по роскошной зале, и не танцевали, а переговаривались и потихоньку пристраивались к угощениям, да и музыка была лёгкой, не танцевальной. Ложа, предназначенная для короля, пустовала.

Мы с Линой, кисло улыбнувшись спутникам, оставили их и устроились на диванчике в конце зала, рядом со степенными пожилыми дамами.

– Пришли посидеть, что ли? – Потерянно произнесла она, расправив складки на юбке.

– А коль и так, уже интересно, – пожала плечами я, – Никогда ведь в таких местах не бывала. Да и, к тому же, увидим настоящую королевскую семью! Хотя тебя явно сюда послали не для того. Так что ждём подвоха.

– Н-да, умеешь поднять настроение, – фыркнула та, оглядывая гостей.

– А то, – приосанилась я.

Вскоре затихла скрипка, прозвучали короткие торжественные звуки труб. Тут же, как по команде, умолкли разговоры и смех, а гости, побросав всё, невероятным образом за несколько секунд выстроились в несколько ровных шеренг. Мы с Линой тоже встали, пытаясь подойти поближе и хоть что-нибудь разглядеть. Высокий худощавый церемониймейстер в смешном напудренном парике три раза стукнул об пол тяжёлым посохом, привлекая внимание, и громко, чётко произнёс едва ли не по слогам:

– Его императорское величество Ариман V.

Все гости синхронно склонились, почти уткнувшись носом в пол (у нас с Линой так изящно это не получалось при всём желании), и на возвышающейся «террасе», где находилась ложа, показалась сутулая фигура полноватого мужчины лет пятидесяти, в красно-золотой, отороченной по подолу и воротнику пушистым мехом мантии. Его морщинистое высоколобое лицо не отражало совершенно ничего, а неимоверно светлого серого оттенка чуть прищуренные глаза казались бесцветными и пугающими. Широкие плечи, резковатые движения и волевой подбородок придавали ему грубоватый ореол властности, а тонкие, как нитка, губы будто всегда изогнуты в неопределённой ироничной усмешке.