Читаем Дорожи тем, что ценишь. Депеши о выживании и стойкости полностью

Дорожи тем, что ценишь. Депеши о выживании и стойкости

В этом сборнике эссе писатель, критик, поэт и художник Джон Бёрджер (1926–2017) рассуждает об ужасах современных войн, терроризме и природе всепоглощающего отчаяния. На страницах книги он демонстрирует нам жизнь людей, для которых это чувство стало верным спутником – бедняков и беженцев из Афганистана, Палестины, Ирака, Сирии, – и предлагает разделить их траур по отнятой насильно свободе. Обращаясь к сюжетам фильмов Паоло Пазолини, работам Фрэнсиса Бэкона, фотографиям Ахлам Шибли и Йитки Ханзловой и вспоминая «Смотрим на чужие страдания» Сьюзен Сонтаг, Бёрджер анализирует, как искусство в качестве инструмента сопротивления репрессивной политике может помочь одержать победу над болью, страхом и ненавистью.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Джон Бёрджер

Публицистика / Искусство и Дизайн / Философия18+

Джон Бёрджер

Дорожи тем, что ценишь. Депеши о выживании и стойкости

Hold Everything Dear

Dispatches on Survival and Resistance

John Berger



© John Berger, 2007 and John Berger Estate

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2024



По мотивам Герники (1937). Бейрут, Кана, Тир. 2006


Дорожи тем, что ценишь

Джону Бёрджеру

как полуденный кирпич хранит румяное      тепло пути,как роза распускается, даруя нам покой,      приятный вздох,она цветет, как ветер,как тонкие березы поют истории о ветре,      не теряя времени,на пути грузовиков,как листья изгороди сберегают свет,      который день уже отдал,как ямочка ее запястья бьется, будто грудка      воробья в порыве ветра,как хор земли находит свои очи в небеи обращает их друг к другу в изобильной
      темноте,дорожи тем, что ценишь.птичью каллиграфию по утрам,миллионы рук топора,      мягкую ладонь земли,опережающую время,сломанные племенные зубы и их долгое            пребывание в степи —      разбросанные и собранные вместе,маленькую уцелевшую глиняную ручку,      почти призрак кувшина,направляющуюся наверх сквозь почву,обещание протянутых рук, одинокий лист,      наша прогулка
по карте ладони, завязаннойузлом,            но протянутой, как факел.дорожи тем, что ценишь,путями, которые прокладываются к нам, итем, как мы открываемся им,справедливостью травы, разрушающей      дворцы, но укрывающей песни            искателей,сосудом, дающим имена волнам,     кувшином жизни, наполненным днями,           и тонущимв памяти, превращающейся в форму того,      что дерево всегда знало как семя,словами,
хлебом,ребенком, тянущимся к истинам за дверью,страстным желанием начать вместе всё      сначала,животными, живущими по законам мира,людьми в комнате, людьми на улице, людьми,дорожащими тем, что ценят.

19 мая 2005

Гарет Эванс

Стремление к настоящему

(апрель 2006)

Мир изменился. Информация передается иначе. У дезинформации более высокий технический уровень. Эмиграция теперь основное средство выживания. Государство тех, кто пережил самый страшный геноцид в истории, стало с военной точки зрения фашистским. Независимые государства сведены к роли вассалов, обслуживающих новый мировой экономический порядок. Отточенный политический словарь трех столетий выброшен в мусорный бак. В общем, экономическая и военная глобальная тирания.

В то же время появляются новые методы сопротивления. Повстанцы теперь должны быть не столько дисциплинированными, сколько самодостаточными. Внутри растущей оппозиции централизованная власть заменена стихийным взаимодействием. Вместо долгосрочных планов – экстренные альянсы, нацеленные на конкретные проблемы. Гражданское общество изучает и начинает применять на практике партизанскую тактику политического сопротивления.

Стремление к справедливости огромно. Борьбу с несправедливостью, за выживание, за самоуважение, за права человека никогда не следует рассматривать с точки зрения ее непосредственных требований, организаций или исторических последствий. Ее невозможно свести к «движениям». Движение описывает массу людей, коллективно направленных к определенной цели, которую они либо достигают, либо нет. Однако такое описание игнорирует или не принимает во внимание бесчисленные встречи, личный выбор, озарения, жертвы, новые желания, горести и, наконец, воспоминания, которые породило движение, но которые, в строгом смысле, являются второстепенными.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1968 (май 2008)
1968 (май 2008)

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное