Дорожные работы

Феннер равнодушно пожал плечами. – Вот моя визитная карточка. Номер указан. Скорее всего, я буду на месте между половиной третьего и четырьмя.

– Я позвоню.

Феннер ушел. В окно рядом с парадной дверью он наблюдал за тем, как он подошел к своему синему «Бьюику», сел за руль и уехал.

Потом он размахнулся и изо всех сил ударил кулаком по стене.

Он смешал себе еще один коктейль и присел за кухонный стол, чтобы хорошенько обдумать ситуацию. Они знали об Оливии. Они были готовы использовать это знание против него. Это был не самый лучший рычаг для шантажа. Конечно, с его помощью они могли разрушить его брак, но брак его и так был уже почти разрушен. Дело в другом: они следили за ним. Как?

Если бы к нему был приставлен соглядатай, то им наверняка было бы известно о прогремевшем на весь мир ба-бах та-ра-рах. Тогда бы они живо разделались с ним. Какой смысл шантажировать его такой мелочевкой, как шашни с девчонкой на стороне, если можно сразу же упрятать упорного домовладельца в тюрьму за поджог? Стало быть, они поставили ему жучок в телефон. Когда он подумал, как близок он был к тому, чтобы спьяну проболтаться о своем преступлении, на лбу у него выступили мелкие капельки холодной испарины. Слава Богу, что Мальоре вовремя заставил его заткнуться. Впрочем, и ба-бах та-ра-рах могло вызвать подозрения.

Итак, он выяснил, что его разговоры прослушиваются. Остается вопрос: как быть с предложением Феннера и как реагировать на методы его клиентов?

Он запихнул в духовку готовый обед и сел за стол с новым коктейлем, дожидаясь, пока еда подогреется. Они шпионили за ним, а потом попытались его полку пить. Чем дольше он об этом думал, тем сильнее злился.

Он вынул из духовки обед и съел его. Потом он стал расхаживать по дому, бесцельно глядя по сторонам. В голове у него зародилась одна идея.

В три часа он позвонил Феннеру и сказал, чтобы тот присылал бланки. Он подпишет уведомление о переселении, если Феннер возьмет на себя труд проследить за выполнением тех двух пунктов, которые они обсуждали в разговоре. В голосе Феннера зазвучало удовлетворение и даже облегчение. Он сказал, что с радостью проследит за выполнением их договоренности и позаботится о том, чтобы завтра же бланки были у него на руках. Также Феннер сообщил о том, как он рад, что мистер Доуз склонился к благоразумию.

– У меня есть пара условий, – сказал он.

– Условий, – повторил Феннер, и голос его внезапно зазвучал осторожно и недоверчиво.

– Не нервничайте. Условия вполне выполнимые.

– Что ж, давайте послушаем, – сказал Феннер. – Но я предупреждаю вас, Доуз, что вы выжали из нас уже все, что можно. Дальше давить не советую.

– Вы принесете бланки мне завтра домой, – сказал он. – Я заполню их и принесу к вам в контору в среду. Я хочу, чтобы там меня ждал чек на шестьдесят восемь тысяч пятьсот долларов. Понимаете? Чек на предъявителя. Я отдам вам бумаги, вы мне – чек.

– Мистер Доуз, так дела не делаются…

– Может быть, и не делаются, но вы вполне можете на это пойти. Пошли же вы на то, чтобы прослушивать мой телефон и Бог знает на что еще? Не будет чека, не будет подписи. Тогда я найму адвоката.

Феннер не отвечал. Он почти слышал, как в голове у него ворочаются мысли.

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Второе условие? – После среды вы должны оставить меня в покое. Двадцатого января дом ваш. До этого он будет оставаться моим.

– Прекрасно, – тут же сказал Феннер, потому что, разумеется, это было никакое не условие. По закону дом оставался его собственностью до двенадцати часов ночи девятнадцатого числа. А если он подпишет уведомление о переезде и получит чек, то ни одна газета и телепрограмма не проявят к нему ни малейшего сочувствия.

– Все, – сказал он.

– Хорошо, – сказал Феннер. В голосе его звучала нескрываемая радость. – Я рад, что мы смогли понять друг друга, мистер…

– Пошел в жопу, – сказал он и повесил трубку.

8 января, 1974

Его не было дома, когда курьер просунул в почтовую щель его двери пухлый коричневый конверт с формой 6983-426-73-74 (голубая обложка). В это время он отправился в Нортон, чтобы повидаться с Сэлом Мальоре. Мальоре не сошел с ума от радости, увидев его, но по мере того как он говорил, лицо Одноглазого Салли становилось все более задумчивым.

Принесли ленч – спагетти с телятиной и бутылку красного вина. Было удивительно вкусно. Когда он перешел к рассказу о пятитысячной взятке и о том, как Феннер узнал об Оливии, Мальоре поднял руку, жестом показывая ему остановиться. Он позвонил по телефону и после короткого разговора продиктовал номер дома на улице Крестоллин. – Возьмите фургон, – сказал он и повесил трубку. Накрутив на вилку изрядную порцию спагетти, он кивнул, ожидая продолжения.

Когда рассказ был окончен, Мальоре сказал:

– Тебе повезло, что они за тобой не следили. Сейчас бы сидел уже в тюряге.

Он наелся до отвала. Вот уже пять лет он не обедал так вкусно. Он похвалил угощение, и Мальоре расплылся в улыбке.