Досье на адвоката

— Что за пессимизм? — вклинилась в разговор Татьяна. — На днях я видела Ольгу Александровну — их классную руководительницу. Она жива и здорова. Могу поспорить, что ей известно если не все, то многое из той давней истории. Сходите к ней в гости, адрес я вам скажу…

— А как же, милая, помню, — кивала головой классная руководительница Светланы. — Очень неприятный случай, а если учесть, что все произошло во время выпускного бала…

Пожилая женщина была взволнована. События того далекого вечера остались в ее памяти навсегда.

— В этой истории много темных пятен. Понятное дело, нас, учителей, забросали вопросами. Какие отношения были между молодыми людьми? Заметили ли мы что-либо необычное в их поведении на выпускном балу? В какое время молодые люди покинули праздник? Сколько они отсутствовали? Видели ли мы на их одежде следы крови? И так далее…

— Ну а вы? — не утерпела Дубровская.

— А что мы? Мы знали не больше своих учеников. Могу лишь добавить, что, как только началось следствие — все эти повестки, допросы, — отец одного из подозреваемых устроил в прокуратуре скандал. Он был не последним лицом в руководстве нашей области. Властный, нетерпимый ко всему, что противоречит его личным интересам, он требовал оградить его сына от гнусных подозрений. Мальчик собирался поступать в престижный вуз, и заботливый папаша боялся, как бы многочасовое общение с грубиянами-следователями не оказало негативного влияния на психику сына. Проверку, конечно, произвели, но, на мой взгляд, она была формальной. Следствие аккуратненько свернули. Нам объявили, что виновных не нашли.

— А как же второй подозреваемый? — удивилась Лиза. — Насколько я понимаю, у него не было могущественного отца.

— Ему тоже повезло, по инерции. Слишком уж некрасиво выглядела со стороны вся эта история. Как ни верти, имя сыночка высокопоставленного родителя все равно бы оказалось замарано. Любовный треугольник — ревность — убийство. Кому нужна была огласка?

— Ольга Александровна, а кого подозревали вы? Классная руководительница, хорошо знающая своих учеников, лучше многих может ответить на вопрос, способен ли кто-нибудь из них на убийство. Ведь это правда?

Учительница вздрогнула. Она внимательно посмотрела на Дубровскую и покачала седой головой:

— Это страшный вопрос, деточка. Не скрою, у меня были подозрения, но будет лучше, если я их оставлю при себе. У меня нет доказательств, а делиться досужими домыслами, тем более когда речь идет о собственных учениках, — недостойно учителя.

Лиза была согласна с ней.

Они собрались было уходить, как вдруг Светлана вспомнила:

— Ольга Александровна, а у вас не сохранилось фотографии нашего выпуска? Вот незадача, у меня есть снимки младших и средних классов, но, как назло, выпускных нет.

Учительница достала из шкафа массивный альбом в бархатной обложке.

— Для меня это святое. Храню на память все свои выпуски.

Она легко нашла нужную страницу.

— Вот они, мои дорогие. Памятный десятый класс «б»… Глядите, вот вы, Светочка, тоненькая как тростинка. Вот ваш староста Ермолаев. Ну а это один из героев нашей истории…

Конечно, он изменился, но не настолько, чтобы в высоком, прекрасно сложенном юноше со спортивной осанкой его было невозможно узнать.

Это был Андрей!

У Лизы закружилась голова…

— Выпейте воды, деточка! Это все проклятая жара, прямо валит с ног, — хлопотала вокруг Дубровской сердобольная учительница. — Уже лучше?

Лиза кивнула головой. Обернувшись к Светлане, она лишь спросила:

— Ты же называла его Дюшей?

Та, до крайности озадаченная странным поведением подруги, только подтвердила:

— Конечно! Андрей — Андрюша — сокращенно Дюша. В толк не возьму, что тебя так взволновало?

Не могла же Елизавета ей открыть правду!

— Как вы поняли, дорогая, на этой фотографии нет ни Саши, ни Алексея, — пояснила ей учительница.

— Почему?

— Все очень просто. Снимок сделан через несколько дней после происшествия. Сашенька была мертва. Ну а Алексей не выдержал поднявшейся после убийства шумихи. Его не отпустил отец…

«Действительно, все очень просто, — вяло соображала Лиза. — Архипову ничто не помешало запечатлеть свою физиономию на памятном снимке. Мог бы отсидеться для приличия дома. Как-никак, убита девушка, да не простая одноклассница, а, судя по всему, первая любовь… Только способен ли на любовь убийца?»

Дубровская знала, что ни за что не задаст последний вопрос Архипову…

…"Поверь, он тебе ничего не расскажет, — твердила ей Светлана. — Противный дядька, желчный, самодовольный… К тому же ему сейчас никак не меньше семидесяти пяти — самый расцвет маразма».

Но Елизавета все же пошла. Она не могла не посетить отца неизвестного Лехи, некогда могущественного чиновника, теперь же немощного пенсионера. Кто знает, что преподнесет ей эта встреча…

Он оказался крепким орешком, этот бывший чинуша. Жилистый, с глазками-буравчиками под кустистыми бровями, он, как старая коряга, крепко держался за жизнь. Рассмотрев Лизу хорошенько в дверной глазок, он продолжил исследование незнакомки через цепочку и потом, видимо удовлетворившись ее скромным внешним видом, пропустил в квартиру.