Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Кумиры всех поколений

И вокруг меня люди близкие - тоже, потому что уж им-то я не даю быть спокойными никогда. Если получаю новую роль, то первое, что говорю: «Я завалюсь в ней, абсолютно, с позором провалюсь!» Если же не очень проваливаюсь и мне говорят: «Вот видишь!» - я все равно нахожу какие-то выходы отрицательных эмоций. У меня положительных эмоций не бывает...»

Светлана КРЮЧКОВА

С. Крючкова родилась 22 июня 1950 года в Кишиневе. Ее отец был родом из Белоруссии (служил следователем в МГБ, имел звание майора), мать - поморка из Архангельска.

С. Крючкова вспоминает: «Мой отец был очень суровый человек, я его всегда боялась. Когда он жил с мамой, то ничего не делал в доме. Садился за стол, перед ним ставили тарелку, потом убирали. Он даже не приподнимал руки, чтобы отодвинуть ее. После тридцати лет семейной жизни развелся с матерью и переехал из Кишинева в Москву к женщине, которая не умнее, не красивее мамы и не лучше ни по каким качествам. Когда я оказалась у них в гостях, была потрясена: он все делал сам: готовил, стирал, мастерил, благоустраивал квартиру. Соединение одного и того же человека с разными людьми дает разные оттенки...

В детстве до меня никому не было дела. Душа моя никого не волновала. Поэтому я научилась сама принимать решения. Но от недостатка тепла в детстве у меня до сих пор осталась обидчивость...

Я не мечтала быть актрисой, как обычно мечтают школьницы, участвующие в художественной самодеятельности. К своей однокласснице, у которой была такая мечта, я относилась с почтением и некоторым даже благоговением: она будущая артистка. Кем я хотела стать? Твердого решения, раз и навсегда выбранного пути не было. Просто я знала, чувствовала, что у меня должна быть какая-то особенная, необычная судьба. Необычная, и все. Сама не знаю какая...»

Закончив десятилетку в 1967 году, Крючкова отправилась в Москву - поступать на филолога. Однако случайно оказалась возле Театрального училища имени Щепкина и решила испытать судьбу. Несмотря на то, что конкурс туда был огромным (400 человек на место), Крючкова успешно прошла три тура. Но большего сделать не сумела: когда осталось всего лишь два человека на место, ее благополучно «срезали». Крючкова вернулась в Кишинев, с твердым намерением в следующем году повторить свою попытку. А пока устроилась работать оператором вычислительного центра при ЦСУ Молдавской ССР.

Год пролетел незаметно, и Крючкова вновь оказалась в Москве, в Щепкинском училище. Но прошлогодняя история повторилась: ее вновь «срезали». Встав перед выбором - возвращаться ли ей ни с чем на родину или попытаться устроиться в Москве, - Крючкова выбрала последнее. Безуспешно обошла несколько столичных предприятий в поисках хоть какой-то работы. Но ее никуда не брали, даже в дворники, потому что она была лимитчицей. Ей приходилось тяжело: она закладывала вещи в ломбарды, спала на вокзалах. Наконец ей повезло: ее взяли слесарем-сборщиком на ЗИЛ на трехсменку. Платили мало, и она на всем экономила. Ела по две рыбные котлеты в день по 5 копеек и одну булочку за 7 копеек. И везде ездила бесплатно, «зайцем». Однако это продолжалось недолго. Выдержать физически работу у станка Крючкова не сумела - однажды перед сменой села на кровати, а встать не смогла. Тут же подала заявление об уходе.

Вернувшись на родину, Крючкова устроилась на работу старшим препаратором в Кишиневский сельскохозяйственный институт. Проработала там до лета, после чего вновь отправилась покорять Москву. Только на этот раз решила испытывать судьбу не в «Щепке», а в Школе-студии МХАТ.

С. Крючкова вспоминает: «Поздний вечер. Комиссия устала. Думаю: сейчас остановят, надо быстрее продемонстрировать все - обаяние, темперамент, выразительность. И как начала дурным голосом орать. Олег Георгиевич Герасимов говорит мне: «Что ты так орешь-то? Не надо так, ты неправильно читаешь». И тут у меня вся обида, которая за три года накопилась, все бессонные ночи на вокзалах, это безденежье, этот голод, завод с его трехсменкой - все всколыхнулось, я разрыдалась и сказала: «Я знаю, как вам надо читать и кого вы сюда принимаете. И как - тоже знаю». И дальше пошел «Монолог Чацкого». Думала, сейчас услышу: «Пошла отсюда вон!» А он сказал: «Выйдите все; Крючкова, останься».

Начало учебы в Школе-студии радостей и легких успехов Крючковой не принесло: этюды делать она не умела, была слишком скованна и неприметна. Но когда стали играть отрывки, тут она оказалась далеко впереди многих своих однокурсников. На студийной сцене она сыграла роли: Анфиса в «Угрюм-реке», Леди Милфорд в «Коварстве и любви», Хадича в «Тополек мой в красной косыночке». На четвертом курсе Школы-студии Крючкова вытянула свой счастливый билет - попала на одну из главных ролей в телевизионную картину Алексея Коренева «Большая перемена» (до этого она снялась в эпизодической роли в фильме «Двое в пути»). Причем попала туда благодаря помощи своего первого мужа - актера. Ему предложили в этом фильме сыграть роль Ганжи, но роль его не устроила, и он попросил жену отнести сценарий обратно на «Мосфильм».