Досье «ОДЕССА»

Не выключая радио, он докурил сигарету, опустил окно и выбросил окурок. От прикосновения к кнопке стартера двигатель объемом 3,8 литра под длинным, приземистым капотом «ягуара ХК 150S» взревел, но тут же сбросил обороты до обычного успокаивающего ворчания рассерженного зверя, который пытается вырваться из клетки. Миллер включил все четыре фары, оглянулся и вклинил автомобиль в поток машин на Осдорф-Вей.

Едва он добрался до перекрестка с улицей Штреземанн и остановился у светофора, как позади послышался вой сирены «скорой помощи». Она вынырнула слева, промчалась мимо, вой то затихал, то усиливался. Машина притормозила у перекрестка, повернула направо под носом у Миллера и помчалась по Даймлерштрассе. Миллер положился на интуицию. Он включил скорость, «ягуар» рванулся вслед. Миллер старался удержать его метрах в двадцати от «скорой помощи».

Едва Петер отъехал, как ему захотелось домой. Впрочем, «скорая помощь» всегда означает беду, а из беды можно сделать хорошую заметку, особенно если оказаться на месте происшествия первым, а до приезда штатных журналистов его расчистят. Возможно, случилась крупная авария или пожар – дом в огне, а в нем дети. Да все, что угодно.

Миллер всегда имел при себе маленький фотоаппарат японской фирмы «Ясика» с фотовспышкой: кто знает, что может произойти прямо на твоих глазах.

Он слышал о человеке, который шестого февраля 1958 года ждал в мюнхенском аэропорту своего рейса, как вдруг в нескольких сотнях метров разбился самолет с футбольной командой «Манчестер юнайтед». Человек этот не был даже профессиональным фотографом, но быстро вынул взятую на лыжный праздник камеру и сделал первые снимки пылавшего авиалайнера. Иллюстрированные журналы заплатили за них больше пяти тысяч фунтов.

«Скорая помощь» пробиралась по лабиринту узких, грязных улочек Альтоны, оставила слева альтонский вокзал и направилась к реке. Тот, кто сидел за рулем кургузого «мерседеса» с высокой крышей, знал Гамбург и умел ездить. Не помогала даже большая приземистость и жесткая подвеска «ягуара» – Миллер чувствовал, как задние колеса пробуксовывают на мокрой от дождя мостовой.

Петер заметил промелькнувший мимо склад автозапчастей фирмы «Менк» и через два квартала получил ответ на изначальный вопрос. «Скорая» выехала на бедную, обшарпанную улицу, тускло освещенную, затуманенную мокрым снегом. Ее занимали хлипкие особнячки и обтерханные многоквартирные дома. Фургон остановился у подъезда, где уже стоял полицейский автомобиль. Фонарь на его крыше крутился, посылая пучки жуткого голубого света в горстку зевак.

Дородный сержант в плаще с капюшоном закричал, приказал им расступиться. «Мерседес» скользнул в получившийся прогал. Водитель и санитар выскочили из машины, подбежали к задней дверце и вытащили носилки. После краткого разговора с полицейским они поспешили наверх.

Миллер пристал за углом, метрах в двадцати от дома, осмотрелся и удивленно поднял брови. Ни аварии, ни пожара, ни детей в горящем доме. Наверное, просто сердечный приступ. Петер вылез из «ягуара» и не спеша направился к толпе, которая благодаря усилиям сержанта держалась полукругом поодаль от двери, так что проход от «скорой помощи» до дома был освобожден.

– Можно подняться в дом? – спросил Миллер.

– Нельзя. Вам нечего там делать.

– Я из газеты, – настаивал Миллер, протягивая гамбургскую пресс-карточку.

– А я из полиции, – проворчал в ответ сержант. – И никого не пущу. Ступеньки и так крутые и узкие. Вам с санитарами не разминуться.

Он был здоровяк, этот полицейский, как и большинство сержантов в бедняцких кварталах Гамбурга. Метр девяносто, в капюшоне, растопырив руки, удерживая толпу, стоял непроходимый, как запертые ворота.

– Тогда хоть скажите, что там такое, – попросил Миллер.

– Не имею права. Узнавайте в участке.

По ступенькам спустился мужчина в штатском. Луч света от фонаря на крыше патрульного «фольксвагена» побежал по его лицу, и Миллер узнал своего школьного товарища Карла Брандта. Тот был младшим инспектором полиции Гамбурга, работал в участке «Альтона централь».

– Эй, Карл!

Услышав свое имя, молодой инспектор обернулся и обвел взглядом толпу за сержантом. При новом обороте полицейского фонаря он заметил Миллера и помахал ему. Его лицо осветила улыбка, отчасти довольная, отчасти раздраженная. Он кивнул полицейскому: «Пропустите его, сержант. Он почти безвреден».

Сержант опустил руку. Миллер выбрался из толпы и поздоровался с Карлом Брандтом.

– Как ты здесь оказался? – спросил его инспектор.

– Ехал за «скорой».

– Стервятник чертов. Чем сейчас занимаешься?

– Все тем же. Журналистикой.

– И наверное, неплохо зарабатываешь. Я частенько вижу твое имя в журналах.

– На жизнь хватает. Слышал о Кеннеди?

– Да. Ну и дела! Сегодня вечером Даллас наизнанку вывернут. Хорошо, что он не в моем ведении.

Миллер вопросительно кивнул на тускло освещенный подъезд, где слабенькая голая лампочка бросала желтый свет на обшарпанные обои.