Досье Сарагоса

Такое же проникновение агентов осуществлялось и через окружение рейхсмар-шала Геринга. Не говоря уже о князе Януше Францишеке Радзивилле, который в 1967 году сам рассказал о своих отношениях с главой немецкой авиации, бы-ла еще актриса Ольга Чехова, одновременно связанная с Радзивиллом и посто-янно входившая в маленькую свиту, окружавшую рейхсмаршала. Павел Судо-платов, который был вторым человеком во внешней разведке НКВД, сам под-твердил этот факт в своих мемуарах в 1995 году. В них упомянуты разные фи-гуры советского шпионажа, которые так же как князь Радзивилл и Ольга Чехова напрямую подчинялись Лаврентию Берии, а не аппарату внешней разведки НКВД или военной разведки ГРУ.

Одна лишь советолог Франсуаза Том рассказала об этой структуре в своем труде, посвященном Берии, написанном на основе откровений его сына Серго.

Коротков, он же Эрдберг, с 1938 по 1941 годы действует в тени, в равной сте-пени эффективно и неприметно. Присутствуя в посольстве или участвуя в по-ездке в Москву, как и положено торговому атташе в Берлине, он полезен в сво-ем двойном качестве — как бдительный страж и как аналитик, оценивающий по-ведение немцев. Потому что эта двойная жизнь позволяет ему, в то время как он «ведет» многих из руководителей советских сетей в Берлине, прощупывать, действительно ли его официальные собеседники не раскрыли ничего, касающе-еся этих сетей.

Очевидно, ничего не обнаружено. Возможно, Гейдрих думает, что раз он под-ставил своего двойного агента Ореста Берлинкса Амаяку Кобулову, резиденту НКГБ в Берлине, то немцам теперь нечего опасается советских специальных служб. Но Мюллер? Неужели он намеренно ослеп? Фактически до лета 1941 го-да Берлинкс через Кобулова, брата ближайшего сотрудника Берии, дезинфор-мирует Сталина. Это одна из тех махинаций, которые в игре разведывательных служб часто приводят к катастрофам. Она становится составной частью сово-купности причин, по которым Сталин не верит десяткам донесений, которые с ноября 1940 по июнь 1941 года настоятельно предупреждают о намерении Бер-лина напасть на СССР.

Если Гейдрих и Мюллер и осуществляли в то время свои полицейские операции, то эти удары всегда были направлены только на рядовых коммунистов, но нико-гда не затрагивали сети «Красного оркестра». Когда же этот аппарат зимой 1941–1942 года будет разоблачен, то это произойдет не вследствие мастерства Гестапо-Мюллера, а благодаря военной контрразведке, системе радиоперехвата Абвера.

5.3. Советский легальный и нелегальный разведывательный аппарат в Германии

Здесь нужно сделать отступление, чтобы лучше понять сложность работы совет-ских разведывательных сетей в Германии — а также в других странах — при приближении к подписанию пакта между Берлином и Москвой.

До чисток 1937 и 1938 годов система советского шпионажа и подрывной работы была относительно проста. Аппарат делился на три отрасли: разведка Комин-терна, которая активизировала свои сети в тени и без ведома коммунистических партий; внешняя разведка НКВД (Иностранный отдел (ИНО), позже Первое главное управление КГБ), у которой был собственный «резидент» в Германии, руководивший своими собственными информаторами; и ГРУ или разведка Гене-рального штаба Красной армии, у которой тоже был свой собственный «рези-дент» в Берлине, с военным атташе и его помощниками.

Но работа этих трех отраслей сопровождалась работой «нелегальных» агентов, то есть офицеров или агентов разведки, внедренных под видом и с документами других людей и проникнувших во все ранги общества, как будто они были настоящими немцами или также иностранцами, проживающими и работающими в стране. Чистки перевернули вверх дном этот невидимый порядок. Подозрева-емых в антисоветской деятельности либо отозвали назад в СССР либо убили прямо там, где они работали (так произошло с Игнатием Рейссом в Швейцарии), или же они вовремя успели скрыться. Паутина была разорвана. И людям вроде Короткова было после этого ужасно трудно зашивать в ней дыры, поддерживать деятельность не разрушенных сетей, наконец, убеждать активистов, которые работали из своих убеждений, что стратегия Кремля действительно самая луч-шая.

Что касается «резидентов», то цифры, которые мы узнали в советских архивах и в российской прессе с 1975 по 1995 год, показывают следующие данные, ко-торые нам представляются характерными: в 1928 году, до прихода нацистов к власти, резидентура советских спецслужб в Берлине насчитывала 8 постоянных сотрудников, которые располагали 39 источниками в немецком правительствен-ном аппарате. В 1935 году она насчитывает 16 офицеров разведки, но в 1937–1938, вследствие чисток, в немецкой столице остается не более трех постоян-ных сотрудников. И эта цифра в 1939 году уменьшилась до двух — символ идиллии в германо-советских отношениях.