Доспех духа. Том 10 (СИ)

— Конечно, приходите четырнадцатого, — сказал я, бросив взгляд на Тасю. Она едва заметно кивнула. — Пообедаем вместе, поболтаем о разных техниках. У меня есть чем вас удивить.

— Мы придём, — улыбнулась Сяочжэй, затем подвинула коробочку в мою сторону. — Император Цао просит сделать ему меч. Без аукциона и обещаний. Внутри письмо и рисунок.

В лакированной коробочке, с изображением пера феникса на крышке, действительно лежало послание, написанное тушью. Надо будет Анну Юрьевну попросить перевести. Мы как раз Наумовых ответно приглашали в гости на обычный семейный обед, только тринадцатого числа. Если послание собственноручно писал император Цао, можно в рамочку поместить и на видное место повесить. Письмо было скреплено большой императорской печатью. Вроде бы она называлась Большим драконом или что-то в этом роде. Под письмом лежал эскиз прямого китайского меча, такого же, как у мастера Ву Ци. Нарисовано тоже тушью, очень аккуратно и даже красиво. Смущали только иероглифы на клинке. Не знаю, получится ли у ребят их повторить.

— Император Цао делал рисунок, — подтвердила мою догадку Сяочжэй.

— Передайте вашему отцу моё глубокое уважение и почтение, — сказал я. — Что не так?

— Когда официально, нужно говорить не «отцу», а «Императору Цао», — поправила Сяочжэй с улыбкой на лице. — Иначе тебя могут неправильно понять.

— Как скажете. В общем, меч сделаю, сразу, как кузница будет готова. Я только заказал оборудование, и его ещё не привезли.

— Спасибо, — поблагодарила Сяочжэй. — Это было очень важно.

— Да ладно вам, — отмахнулся я. — Это всего лишь меч. Мне не сложно.

Хотел добавить, что хотя бы они не собираются втягивать меня в очередную авантюру. Младшая принцесса, кстати, сидела очень тихо, скромно потупив взгляд. Может, дело в том, что мы на русском языке говорили, а он ей давался хуже, чем старшей сестре.

— Хотите, расскажу, как старинную рапиру нашёл, внутри которой хранился огромный секрет? — спросил я. — Или вы торопитесь?

— Мы не торопимся, — оживилась Сяочжэй. — Нам очень любопытно.

— Может, мастера Че позвать? — спросил я.

— Нет, мы всё хорошо понимаем, — сказала Сяочжэй за себя и сестру.

Поссорились, к гадалке не ходи. В любом случае, раз уж заглянули в гости, выгонять их так быстро не хотелось. Пока подали чай, пока я рассказывал о приключениях в Италии, прошёл целый час. Сяочжэй оказалась прекрасной слушательницей. Она по этому искусству может частные уроки давать. А ещё она поблагодарила за то, что я устроил большой переполох с аукционом. Если бы не это, они провели бы ещё неделю в компании братьев и сестёр во дворце у отца. Плохо, что за весь вечер Чжэнь сказала всего пару слов. Надо будет потом узнать, что у них произошло.

Когда принцессы уехали, мы пошли смотреть, что за подарки нам достались от семейства Цао. Не знаю, почему Тася так разволновалась, так как в нескольких больших и маленьких коробках, с изображением пера феникса на крышках, не было ничего необычного. Нам подарили ещё по одному традиционному и изысканному наряду ханьфу. Мне достался халат почти такой же, как у мистера Ма, в котором разрешено было ходить только великому мастеру. А вот платьев оказалось три, а не два, как и наборов драгоценностей в виде золотых заколок для волос, шпилек и серёжек, украшенных драгоценными камнями. Может, император Цао таким образом хотел намекнуть, чтобы я к нему в гости приехал вместе с супругами. Отдельно от всего, в лакированной шкатулке я нашёл причудливого китайского дракончика, лежащего на плоском камне. Увесистая фигурка, вырезанная из цельного нефрита. Таким хорошо письма и бумаги на столе прижимать, как пресс-папье, чтобы не разлетались. Собственно, туда я его и определил.

— Кузя, кстати, тебя Разумовский сегодня снова искал, — вспомнила Тася, примеряя золотую заколку для волос, сделанную в виде цветка.

— Они меня с Еленой Алексеевной скоро утомят, — сказал я, развалившись в кресле и читая сообщение от Кати, пока Тася с Алёной рассматривали украшения. — Наследство Воронцова делят они, если Разумовский меня не обманывает.

— Точно, Лилия Карловна об этом вскользь упоминала, — сказала Алёна. — Говорила, что у Петра Сергеевича работы из-за этого прибавилось. Он даже Никодима Михайловича к этому привлёк.

— Салюта? — уточнил я.

— Его, — она кивнула. — Вроде бы как раз с наследством Воронцова какие-то проблемы. Только причём здесь Наумовы, я так и не поняла. Могу спросить, если нужно.

— Оставь, — я махнул рукой. — Пусть делят. Если я самоустранюсь, они с Разумовским сцепятся и меня, наконец, оставят в покое.

— А тебя каким образом втянуть в это хотят? — спросила Тася.

— Самым прямым…

Я думал не рассказывать им с Алёной о планах Разумовского и Елены Алексеевны, но решил, что их это тоже касается. Отложив телефон, пересказал встречу с князем и его предложение.

— И почему ты его не послал сразу, раз решил самоустраниться? — спросила Тася.

— Не успел. Пока переваривал шикарное предложение нырнуть с головой в омут, полный чертей, он сбежал. Я думаю, что раз так засуетились, значит, хотят успеть провернуть всё до коронации Николая.