Достаточно времени для любви, или жизнь Лазуруса Лонга

– Жаль огорчать мальчишку, – сказала Морин, – даже когда приходится это делать. Для меня он чересчур молод. Наверно, он прикидывал, не удастся ли поживиться. Но я, наверно, раза в два старше его. Мне так и хотелось сказать ему об этом, но я решила не обижать парня, – Дело в том, что ты выглядишь на восемнадцать, поэтому они и пытаются добиться твоего внимания.

– Дорогой мой, мне далеко не восемнадцать. И если моя семнадцатилетняя Нэнси выйдет замуж за своего молодого человека еще до того, как он отправится воевать – а она хочет это сделать, и мы с Брайаном не намерены ее останавливать, – уже через год я стану бабушкой.

– Ничего себе бабулечка.

– Шутишь. А я бы с удовольствием стала бабушкой.

– Не сомневаюсь, дорогая; ты в высшей мере умеешь наслаждаться жизнью. (Как я, мама! Теперь можно не сомневаться, что эту способность я унаследовал от тебя и от папы.) – Вот я и наслаждаюсь ею, Теодор. – Она улыбнулась. – Даже испытывая жестокое разочарование.

– Я тоже. Но мы разговаривали о том, как ты выглядишь. Не сомневайся – на восемнадцать.

– Неужели ты не заметил, как обвисли мои груди, выкормившие столько детей.

– Ничего подобного я не заметил, мадам.

– Выходит, вы не лишены осязания, сэр, поскольку вы ощупывали их весьма добросовестно.

– На осязание не жалуюсь. Очаровательные груди.

– Теодор, я стараюсь заботиться о них. Но за последние восемнадцать лет слишком часто они были полны молока. Вот этому, – она кивнула в сторону Вудро, восседавшего на пони, – молока не хватало. Пришлось его посадить на "Игл Бренд", и он был очень недоволен. Когда два года спустя я родила Ричарда, Вудро пытался поживиться за счет младенца. Но я проявила твердость – а мне так хотелось не обидеть обоих. Но надо быть честной по отношению к детям; не следует обижать одного, угождая другому. – Она снисходительно улыбнулась. – Я слишком люблю Вудро, поэтому приходится следовать правилам до последней буквы. Возвращайся через год, Теодор, когда грудь моя наполнится и я буду похожа на дойную корову.

– Но что я найду здесь через год?

– А ты надеешься опять побывать под каштаном? Едва ли, дорогой мой.

Увы, мой сорванец скорее всего лишил нас единственного шанса.

– Нет, на это я не надеюсь. Достаточно, если удастся попробовать продукт, так сказать, непосредственно на месте изготовления.

(Мама Морин, как говорит Галахад, а я с ним не спорю, я – самый "грудеизбалованный" мужчина во всей Галактике. И сейчас передо мной оказался объект, подаривший мне эту привычку. Как хочется рассказать тебе об этом, дорогая.) Она улыбнулась, фыркнула и как будто обрадовалась.

– Пожалуй, это устроить не легче, чем встречу под каштаном. Впрочем, если подумать, можно сделать все так, чтобы не шокировать моих детей. А ты такой же негодник, как и мой Вудро. Но мне нравится. Скажу тебе по секрету, дорогой, что Брайан пробовал мое молоко неоднократно. Говорил, что проверяет качество и жирность.

(Папуля, а у тебя неплохой вкус!) – Ну и как? Ему понравилось?

Морин блаженно хихикнула.

– Дорогой, а ты такой же шалун, как и мой муж. Мне кажется, что у меня стало двое мужей. Он говорил, что нравится, но скорее всего, шутил. Сама я тоже пробовала, но ничего сказать не могу.

– Мадам, надеюсь, что получу возможность высказать мнение знатока. Похоже, что наш ковбой уже стер спину этому пони. Куда дальше? Поедем на катальную гору Бен Гур?

Морин покачала головой.

– Мне ужасно нравятся американские горы, но я не пойду. У меня ни разу не было выкидыша, Теодор, – и не будет, если я буду осторожна. Можете покататься с Вудро.

– Нет, я не оставлю тебя одну, ведь в этих джунглях полным полно волков в хаки, готовых слопать восемнадцатилетнюю бабенку. А как насчет комнаты смеха?

– Хорошо. – Она вдруг поджала губы. – Вообще-то нет, я забыла: там дует от пола. Это делается для того, чтобы девчонки визжали и хватались за юбки. Мне все равно, но трусов-то нет, дорогой, – а ты, наверно, не захочешь, чтобы все увидели, что снизу я так же рыжеволоса, как и сверху. – Неужели?

Она кротко улыбнулась.

– Зачем дразнишься, разве не знаешь?

– Под каштаном было очень темно.

– Рыжая и там и сям, Теодор. Я бы с радостью представила тебе доказательства, но, увы, не сложилось. Брайан тоже интересовался, когда ухаживал за мной. Вернее, дразнил меня – что было спрашивать? – ведь я веснушчатая, как Мэри. Пришлось разрешить ему навести ясность – на травянистой Полянке возле реки Мараис-дес-Сигнес, – а тем временем благородная старая кобылка по имени Дейзи щипала травку и не обращала внимания на мои блаженные стоны. В автомобиле тоже неплохо, но лошадь и экипаж обладают множеством преимуществ. Разве ты не успел этого обнаружить, когда стал интересоваться молодыми дамами?

Лазарус невозмутимо кивнул: он не мог признаться, попросту не помнил ни 1899 год, ни более ранние годы – как она полагала.

Морин продолжала: