Достояние павших

– Клокс крепкий старик, – улыбнулась Сничта. – Я буду очень ему благодарна, если он поможет Тусусу. Впрочем, это его дело. Да, чуть не забыла…

Она странно улыбнулась, с каким-то облегчением, словно тяжесть свалилась с ее сердца. Или давно не разговаривала с кем-то, кто говорил с нею как со старой знакомой, возможно, с сестрой, не вожделея, не раздевая ее глазами, не каменея от ее взгляда.

– Чуть не забыла. Ийле ждет вас завтра. Перед полуднем. Путина начнется. И вы сможете увидеть все из ее башни. Впрочем, она уже пригласила вас лично, это просто напоминание. Важное напоминание. И это редкая честь. Байрела она ею не удостоила. Пока не удостоила.

– А кого же удостоила? – спросил Дойтен.

– На моей памяти только двоих. Лэна и…

– И? – прервал паузу Дойтен.

– И меня, – закончила Сничта с улыбкой, но тут же стерла ее с лица. – Тех, кого она выхаживает или выхаживала я за гостей ее не считаю. И все-таки я не прощу себе Казура. Да и Драхта… Мальчишка ведь и в самом деле был сыном Фуара. Из-за этого мне приходилось постоянно присматривать за ним. Все время казалось, что Фуар хочет его придушить. Теперь Драхту ничего не угрожает. Но то, что он сделал… оставит шрам в его сердце навсегда. Да и еще, – она вдруг растерянно развела руками, – не говори никому, но у меня украли простыню.

– Простыню? – удивился Дойтен, смутно припоминая, что это такое. – А что это?

– Понятно, – улыбнулась Сничта. – Это просто кусок белой ткани, в который можно завернуться. Или постелить как холстину на ложе. Считай это причудой. Не говори никому.

«Сничта хороший человек, даже если в ней и в самом деле нет любви», – с десяток раз повторил про себя Дойтен, пока спускался по лестнице, справлялся у Доры, где Клокс и Мадр, и, наконец, отыскал их в том же самом хранилище, где проходил первый разговор с трактирными служками. Он еще успел сказать Клоксу о повторном приглашении Ийле, когда дверь открылась, и Типур втолкнул в хранилище и Драхта, и Мичана. Мичан выглядел обиженным, а лицо Драхта сияло.

– Герой? – спросил его Клокс.

– Не знаю, – пожал плечами мальчишка, но тут же снова расплылся в улыбке. – Но в истории Дрохайта я теперь навсегда!

– И то, что я не смог, тоже, – вздохнул Мичан.

– Это вовсе не плохо, Мичан, – показал мальчишкам на скамью напротив Клокс. – В конце концов, ты еще ребенок. Где вы упражнялись?

– Здесь, – снова засиял Драхт. – Вон на ту полку ставили репу и бросали. Это очень хорошие ножи. Главное – сильно кинуть. И точно. Они так сделаны, что летят только лезвием вперед. У меня быстро начало получаться.

– У меня тоже, – пробормотал Мичан. – Но там я не смог. Я не струсил. Я не смог бросать в человека!

– В… – хотел сказать что-то Драхт, но помрачнел и махнул рукой.

– А Казур? – спросил Мадр. – Он тоже упражнялся? Он же взял нож?

– Взял, – приуныл Драхт. – Но не упражнялся.

– Он сказал, что это чужая игра, – прошептал Мичан. – И что этот Дейк – плохой человек. Что мы для него словно… ветошь.

– Ну и что? – покосился на Мичана Драхт. – Разве плохой человек не может быть против другого плохого человека? Зато теперь у нас все хорошо. Нас сам Байрел приглашал к себе. Благодарил. А Сничта – расцеловала. Типур сказал, что мы теперь станем его братьями. Правда, он не выглядел таким уж счастливым при этом.

– Это потому что узнал, что Дора уедет, как только будет подходящий обоз, – хихикнул Мичан. – Байрел пообещал ей договориться с обозником! А правда, что этот Эдхарский мост какой-то особенный?

– Такой же, как и ваш город, – кивнул Клокс. – И даже еще более странный. Расскажите мне, как Дейк дал вам ножи? И почему?

– Потому что он узнал о той нашей забаве, – понизил голос Драхт. – Ну, с Дорой. Это, правда, уже давно было. Тогда Дейка еще не боялись в Дрохайте. Он подошел с утра пораньше к трактиру и перехватил нас троих, завел за угол. Ран-то вечно опаздывал, а Дора в комнатушке слуг у Сничты живет. Я, честно говоря, струхнул. Почувствовал что он какой-то…

– Страшный? – подсказал Мичан.

– Очень, – кивнул Драхт. – Расспросил о той забаве, поругал нас. Сказал, что если бросаешь нож, то нужно убивать. Кто бы перед тобой ни был – хоть ребенок, хоть девчонка, хоть собственная мать. А не хочешь убивать, не нужно и пробовать. И дал нам по ножу. Показал, как держать, как бросать. Ну и Казур и спросил его, мол, зачем нам эти ножи, если мы никого не собираемся убивать? Казур был смелым. Он ведь и Рана не особенно боялся, хотя тот его бил пару раз. И тогда еще в Дору нож не кидал, вообще в сторону швырнул. Ран сказал, что если Казур не бросит нож, он Мичана побьет. Не самого Казура, а Мичана!

– Ага, – надул губы Мичан.

– Я до сих пор не понимаю, как она тот нож поймала, – понизил голос Драхт. – Прыгнула как белка! Она ведь тоже никого не боится. Она даже смелее Казура! А Казур с этим… черным егерем разговаривал как с Тусусом, хотя мы и слова не могли вымолвить.

– Я вообще чуть не обделался! – расширил глаза Мичан.