Доверьтесь Ченам

– У нас мало времени. Время. Время! Пора! – кричу я.

Остальные выглядят растерянными.

– Время заезда в номера! Помните? Нам сказали, что наши комнаты будут готовы не раньше десяти. Уже десять.

Я готова заплакать от облегчения. Мы сможем спрятать холодильник, не беспокоясь о том, что кто-то наткнется на него. Может быть, нам удастся незаметно выбраться из этой ситуации.

15

В вестибюле собрались тетушки в брючных костюмах от «Гуччи» с огромными козырьками и дяди в «Патек Филипп». Все дамские сумочки – «Биркин» или «Келли». Никаких «Луи Виттон» или «Прада»; эта толпа – строго «Эрме». Что произошло с китайско-индийским сообществом и их тягой к «Эрме?» Кажется, что все гости уже прибыли, хотя логически я понимаю, что это не так, и большинство из них должны прибыть к 14:00, чтобы успеть зарегистрироваться и освежиться перед коктейлем. Но здесь дальние родственники – тети, дяди и кузены, – которые должны были приехать раньше для чайной церемонии, что для типичной китайско-индонезийской культуры означает около сотни родственников, и все они объявились в одно и то же время.

– Ух, посмотри на эту «Келли» из крокодиловой кожи, – шепчет ма старшей тете.

Четвертая тетя так крутит головой по сторонам, чтобы увидеть вожделенную сумку, что ее рука на холодильнике соскальзывает. Он падает на крыльцо, и одно из колес срывается с места.

– Айя! – выкрикиваем мы все четверо.

Люди начинают оборачиваться. Любопытные взгляды следят за нами. Разговоры стихают, пока тети и дяди наблюдают за нами.

– Тш, почему ты такая непутевая? – ругается ма.

– Ты меня отвлекла!

– Все нормально, просто подними его, – шепчу я, что кажется смешным в таком огромном пространстве, заполненном людьми. Но я чувствую тяжесть этих взглядов, ползущих по моей коже, и мне нужно выбраться отсюда. Четвертая тетя снова берется за свой угол холодильника, и мы спешим к стойке регистрации, где, к моему ужасу, стоит большая очередь гостей, ожидающих регистрации.

– Не волнуйтесь, я с ними поговорю, – заявляет старшая тетя.

Мы ставим холодильник, и она направляется к стойке регистрации, перекидывается парой слов с уставшим администратором, которая, взглянув на нее, возвращается к экрану компьютера, очевидно, игнорируя. Лицо тети краснеет, и она что-то еще пытается сказать администратору.

С того места, откуда мы наблюдаем, я могу по прищуренному взгляду старшей тети сказать, какой именно тон голоса она использует. Это тон, которым она говорит, когда недовольна нами; это тихий, твердый железный голос, который невозможно игнорировать. Причина, по которой старшая тетя является матриархом всей нашей семьи, заключается не только в том, что она самая старшая. Будь это единственная причина, ее бы давно свергли.

Нет, причина в том, что у нее есть голос. И я наблюдаю, как она использует свою суперсилу на администраторе в данный момент.

Что бы она ей ни сказала, голова администратора дергается, и она смотрит на старшую тетю, озабоченно нахмурившись. Старшая тетя поднимает брови и кивает. Вздохнув, администратор начинает с остервенением печатать и через несколько минут с натянутой улыбкой вручает старшей тете ключ-карту. Тетя возвращается к нам с торжествующей улыбкой, размахивая ключом-картой.

– Ух, сестренка, хорошая работа! – хвалит ма.

– Да, это было просто потрясающе, – соглашается четвертая тетя.

Их уважение и восхищение ясно написано на лицах, и на один виноватый момент я рада, что вторая тетя не с нами, чтобы испортить момент триумфа старшей тети. Приятно видеть, как сестры ладят друг с другом.

– Айя, да ничего, – говорит старшая тетя, хотя она широко улыбается, и для нее это явно не пустяк. – Я просто сказала ей…

– Привет, Мэдди.

Все мое тело реагирует на голос Нейтана еще раньше, чем мозг, и я поворачиваюсь, наклонив голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

Я прикусываю губу – прекрати! – но выражение его лица ясно дает понять, что в этом моменте нет ничего романтичного. Он озадаченно нахмурился.

– Хей. Привет.

– Здесь все в порядке? – спрашивает он.

– Да, просто заселяемся в наши номера, – лепечу я, зная о любопытных взглядах мамы и тетушек.

– Надеюсь, у вас все хорошо, – говорит он.

Мама подходит и втискивается между нами.

– Такой хороший мальчик, – говорит она и, к моему ужасу, тянется к нему, чтобы погладить по щеке. – И вдобавок красивый.

Я сжимаюсь и умираю от стыда.

– Могу я позвать кого-нибудь, чтобы помочь тебе дойти до твоего номера, тетя? – спрашивает Нейтан, переводя взгляд к холодильнику, и его улыбка ослабевает. – Я смотрю, вы все еще боретесь с тем самым холодильником?

Он смотрит на меня с вопросом в глазах.

– Да, мы не хотели занимать слишком много места в кухне, и это все не первой необходимости, так что мы подумали, что уберем его с твоего пути, – снова лепечу я.

Мама все еще оглядывает Нейтана со всех сторон, как будто он арбуз, который она хочет купить.

– Очень высокий, – бормочет она, – хороший рост. У тебя раньше были брекеты?

– У меня… что?

– Ма!

– Брекеты, знаешь, на зубах.

Старшая тетя и четвертая тетя улыбаются Нейтану в ожидании.