Доверьтесь мне. Я – доктор

Она озабоченно на меня поглядела.

– Скоро же Рождество! – последовал ответ.

Недостаток сна порой делает с нами странные вещи: на мгновение я впал в настоящую панику, прежде чем снова прийти в себя.

– Вообще, сейчас только сентябрь, – напомнил я ей.

– Я знаю, но мне хочется купить для Генри лучший подарок, а игрушки, которые дети больше всего хотят, вечно распродают первыми, поэтому надо успеть заранее.

Она ждала автобуса, который шел в большой торговый центр за городом, где был детский супермаркет. Вытащив из кошелька фотографию сына, она протянула ее мне.

– Но сейчас же очень рано, там еще закрыто, – сделал я еще одну попытку.

– Я хочу прийти первой, купить лучший подарок для него, – объяснила она.

Со стороны могло показаться забавным, что она стоит на остановке за 3 часа до открытия магазина, собираясь покупать подарок на Рождество, до которого еще 3 месяца, для своего восьмилетнего сына, которого не видела последние шесть лет. Я невольно представил себе, как он будет открывать рождественский подарок от матери, которой не помнит, не придавая этому никакого значения, в то время как для нее он – вся жизнь, единственное, что помогает ей держаться на плаву.

Вокруг нас сновали люди, торопясь начать свой день, безразличные ко всему. Она была просто женщиной средних лет, стоящей на остановке, решившей купить подарок для сына на Рождество. И одновременно живым символом трагедии, жертвой психического заболевания, разрушающего человеческую жизнь и откалывающего от нее часть за частью. Мысль о возможности наладить отношения с сыном была ее единственной надеждой.

Она спрятала фотографию обратно в сумку, помахала мне на прощание рукой и села в автобус.

Вторник, 30 сентября

Целых 2 месяца мы работаем врачами. Поверить не могу! Чтобы это отметить, отправляюсь к Труди под тем предлогом, что мне надо передать через нее бумаги мистеру Баттеруорту на подпись. Она заваривает мне чай, угощает печеньем, потом садится и начинает подпиливать ногти, игнорируя телефонные звонки, пока мы с ней беседуем.

– Итак, – спрашивает Труди, по обыкновению, в лоб, – как твои успехи в последнее время?

Я недоуменно пялюсь на нее.

– Ну, позавчера вызвали на остановку сердца, я вроде справился.

На самом деле это не совсем так. Я прятался за шторами, пока «настоящие врачи» пытались реанимировать пациента, но признаваться в этом что-то не хочется.

– Да нет же, дурачок, я не про то. Я про успехи, – она приподнимает одну бровь, – на любовном фронте.

Снова недоуменный взгляд. Она закатывает глаза.

– Тебе что, по буквам надо произнести? – спрашивает Труди и немедленно начинает:

– С-е-к-с.

Я отшатываюсь в ужасе.

– Секс? – переспрашиваю, едва не подавившись печеньем.

С тех пор, как я вышел на работу, мысль о сексе ни разу не промелькнула у меня в голове. Говорю, что был слишком занят, носился как безголовая курица за своим хвостом.

– У кур нет хвостов, – замечает Труди.

– Ну, я врач, не ветеринар. В любом случае ответ «нет». Если в следующие 10 месяцев я не умру сам и не поубиваю своих пациентов, то, может, опять смогу думать о подобных вещах, – говорю проникновенно.

– Видишь ли, у других-то, похоже, находится время посматривать по сторонам, – говорит Труди. – Как у Руби дела в последнее время?

– Не знаю. Все нормально. А почему ты спрашиваешь?

Интересно, я думаю о том, о чем и она?

Нахмурившись, забрасываю в рот последний кусочек печенья. «Пожалуйста, Руби, только не Любимчик Домохозяек!»

Октябрь

Четверг, 2 октября

Привычное течение утреннего обхода нарушил пронзительный вой сирены. Все интерны автоматически схватились за пейджеры и испытали одновременное облегчение от того, что это не вызов. Однако краткий момент радости прервали крики медсестер: «Пожар! Пожар!»

Тут же выяснилось, что мистер Баттеруорт способен преодолевать законы физики и двигаться куда стремительней, чем предполагают его Пиквикианские пропорции. Я смутно припомнил какие-то инструкции относительно пожара и эвакуации, полученные на вводном курсе, после которого прошло, по моим ощущениям, уже лет сто. Единственное, что врезалось мне в память, это вопрос Суприи о пациентах в реанимации и слегка неожиданный ответ на него.

К счастью, пожар был не в нашем отделении, и даже не в нашем корпусе, поэтому нам не пришлось срочно эвакуировать пациентов прямо с капельницами и кислородными баллонами, и мы вернулись к обычной беготне. Дополнительным бонусом стало исчезновение мистера Баттеруорта: Старая Кошелка, пользуясь моментом, продолжила обход без него.

Когда я быстренько пробегал глазами список задач на сегодня, ко мне подошла Рейчел, одна из медсестер.

– Пожар был далеко от нашего отделения, – сообщила она. – В административном корпусе, под лестницей. Совсем небольшой и распространиться не успел. Но у ответственного за пожарную охрану будет куча неприятностей: там валялись бумаги, которые вдруг возьми и загорись.