Доверьтесь мне. Я – доктор

Мы закатываем глаза и хором смеемся. Но на самом деле смешного тут мало. Машину доктора Пайка эвакуируют со стоянки при больнице, в которой он работает. Парень, надевающий на колеса колодки, не работает в автодорожной инспекции, не является служащим госпиталя. Он сотрудник частной компании, которая по поручению Национальной службы здравоохранения управляет нашей больницей. У доктора Пайка нет разрешения на парковку: их выдают в крайне малых количествах, потому что за них платит управляющий совет. Доктор Пайк дежурит по очереди в нескольких больницах, и ему необходима машина, чтобы перемещаться между ними. Тот факт, что он работает сверх графика и за эти часы ему никто не заплатит, не мешает эвакуировать его автомобиль.

С пациентами ситуация не лучше. Я всякий раз испытываю неловкость, когда прохожу мимо очереди к платежному автомату, взимающему деньги за парковку при больнице, которая финансируется за счет налогоплательщиков. Неделю назад я стал свидетелем душераздирающего зрелища: мужчине, у которого только что скончалась в реанимации жена, угрожали немедленной эвакуацией его машины, потому что у него не было парковочного талона.

Больницы зарабатывают миллионы фунтов в год, взимая плату за парковки. Это часть одной большой проблемы, охватывающей все государственные медицинские учреждения в стране и наглядно демонстрирующей отношение правительства к здравоохранению. Госпитали все больше походят на пригородные торговые центры. Стойки с фастфудом и сетевые магазины постепенно вытесняют прилавки «Лиги друзей». Когда я был студентом, кофе в больничном буфете стоил 50 пенсов. Вчера в нашей «модернизированной» больнице, где прилавок «Лиги» закрылся несколько месяцев назад, он обошелся мне в два с половиной фунта.

Трансформация медицинских учреждений началась с появлением «внутреннего рынка», когда управляющим советам позволили пополнять копилку за счет коммерческой сдачи внаем и контрактов на обслуживание. Они стали продавать землю, сокращать персонал и использовать дешевых поставщиков, чтобы получать прибыль. Именно эта гонка за деньгами является первопричиной недостатка мест на парковке и обилия частных ресторанчиков, газетных киосков и кофейных автоматов, наводнивших больничные холлы. Компании, предоставляющие больницам свои услуги, получают приличный доход, оперируя на столь выгодном рынке. Врачи и медсестры никак не могут повлиять на их деятельность, наше мнение не принимается в расчет, когда требуется проявить здравый смысл или сострадание. Единственное, что нам остается – это стоять и кричать, а потом идти и платить, в общем порядке.

Четверг, 3 июня

Своими глазами я сцену в буфете не видел, но из надежных источников знаю, что рагу из баклажанов действительно полетело в воздух и действительно попало в цель. У Льюиса было место в партере; он позвонил мне сразу, как только все закончилось, чтобы скорей рассказать. И Максина. И Мэри 2. И Труди. Все они находились в буфете, когда Руби, прекрасно державшаяся до этого момента, оказалась сразу за Любимчиком в очереди за ланчем. Он спросил, почему она не отвечает на его звонки, и в ответ Руби просветила его насчет нашего открытия. Похоже, даже после того, что мы своими глазами увидели в прошлые выходные, он продолжал все отрицать.

– Нет, ты ошибаешься. Это был кто-то другой. Не я, – запротестовал он.

Смущенный тем, что его выставляют в неприглядном свете на публике, он развернулся к кассирше и что-то такое сказал насчет ПМС в момент, когда буфетчица передавала Руби тарелку с баклажанным рагу.

Насчет дальнейших событий мнения разделились. Мэри 2 уверена, что все произошло случайно, в то время как Максина утверждает обратное. Льюис говорит, что ему вообще все равно: мол, пути Господни неисповедимы, главное – парадный костюм Любимчика пришел в полную негодность. Уж не знаю, действительно ли Господь столь мстителен, однако закончилось все тем, что Любимчик вылетел из буфета униженный, обляпанный маслом, изрыгая страшные проклятия на глазах у всего больничного персонала.

– Он был такой красный, ты себе не представляешь, Макс! – радостно объявил Льюис под конец.

Руби отказалась комментировать происшествие, когда позднее в тот же день мы с ней вышли на перекур. Сказала только, что она не голливудская звезда, чтобы кидаться в кого-то едой. Однако ее приподнятая бровь окончательно убедила меня, что рассказы – правда.

Флора приехала на выходные, но у Руби дежурство. Флора переводится в анестезиологию и в августе, когда закончится ее текущий контракт, переезжает обратно к нам. Она будет работать в том же госпитале, куда переходим мы с Руби, и, хотя мы окажемся в разных отделениях, жить снова будем вместе. Предвкушение будущего воссоединения вдохновляет всех троих.

– Только это и поможет мне продержаться оставшиеся пару месяцев, – говорит Флора, которая сейчас вынуждена жить в больничной квартире вдали от цивилизации.