Довмонт. Неистовый князь

– Заглянешь, – глядя ей вслед, протянул Довмонт. – Куда ты денешься-то…

– Князь! – верный Гинтарс осадил коня рядом. – Там эти… купцы…

– Купцы – это хорошо! Пойдем, поболтаем.

Князь Ярослав Ярославич Тверской не нашел поддержки в Новгороде. Помощи никакой не оказали, войска не дали, наоборот, издевались даже, говаривали – коли у тебя, князь, две головы, так иди на Довмонта, пожалуй!

* * *

С Ярославом Тверским вроде как-то обошлось, однако как-то под вечер в город явился вестник, принес известие из Литвы – нальшанский князь Гердень собирает войско, собирается воевать Псков!

– Ох, не Гердень это, – погладив рукоять меча, задумчиво промолвил Довмонт. – Сам бы не осмелился – Войшелк за ним стоит. Хочет показать свою силу.

– Послы Войшелка уже в Новгороде, – боярин Козьма Косорыл тревожно покусал ус. – Гости торговые доложили. Как бы и братец старшой с Литвой вместе на нас, сирых, не навалился. Могут!

– Могут, – спокойно согласился князь. – Однако бояре новгородские – народ расчетливый. Жар чужими руками загребать любят. Тем более все купечество их – за нас стоять будет. А бояре, сто золотых поясов, те да – думаю, будут ждать литовского похода. А потом – поглядят!

– Значит, надо готовиться к осаде! – боярин повел плечом. – И защищаться крепко. Иначе – несдобровать.

– Несдобровать, – кивнув, Довмонт неожиданно улыбнулся. – А вот к осаде готовиться не будем. Сами в поход пойдем! На Герденя. Его разгромим – другие куда осторожней станут.

* * *

Когда Довмонт осадил Нальшаны, Гердень-князь с большей частью дружины находился в Утене. В Нальшанах же помнили Даумантаса как мудрого и справедливого правителя, а потому, при виде княжьего войска в крепости тут же случился мятеж, и скоро ворота были распахнуты настежь.

Первыми князя встретил… жрец Будивид! Старый интриган все еще играл во властные игры, предавая всех и вся, разве что кроме богов… но и насчет этого Довмонт нынче не был так уж уверен.

Жрец улыбался. Все та же туника до самых пят. Дорогой, с золотыми бляшками, пояс, посох с навершием из черепа козла, на шее – ожерелье из мертвых птичьих голов. Кустистые брови, пронзительный взгляд, морщинистое, изборожденное пороками лицо с горбатым, словно клюв хищной птицы, носом.

Позади криве младшие жрецы и слуги вели на веревках красивую женщину и двух детей. Судя по богатой одежде, это не были простые люди… Да и Довмонт уже узнал пленников – все же они приходились ему родственниками. Супруга Герденя-князя и двое его сыновей!

– Пытались уйти подземным ходом, – забыв о полученном от князя ударе, подобострастно доложил жрец. – Я не дал! Все для тебя, князь.

– Я тронут. – Презрительно скривив губы, Довмонт перевел взгляд на пленных: – Ну, здравствуй, Евпраксия.

– Здравствуй, племянник Довмонт.

Красивое лицо княгини не выражало никаких чувств, и особого страха в голосе не было… разве что – за детей. Однако серые глаза ее вдруг вспыхнули ненавистью, едва только вновь подал голос жрец.

– Ты знаешь, что делать с ними, Даумантас, – пригладив бороду, с нажимом произнес Будивид. – Поистине – достойный подарок! Наши великие боги примут его… и помогут тебе стать властелином всех литовских земель! Чем ты хуже Миндовга или Войшелка?

Жрец искушал и знал – чем. Властью! Действительно, Даумантас-Довмонт ничем не хуже других. Если бы князь оставался все тем же неистовым язычником, каким был раньше, он, несомненно, прислушался бы к словам криве. И жена, и дети Герденя закончили бы жизнь на жертвеннике в священной роще! Это понравилось бы многим, да и боги бы помогли – чем черт не шутит? – может, и стал бы Довмонт новым королем Литвы… Если бы был язычником, если б не ведал слово и милосердие Христа. И если бы не Игорь.

Правда, отпускать высокопоставленных пленных князь вовсе не собирался… Но принести их в жертву… Как бы не так! Выказать свое жестокосердие, потешить бесов – вот уж нет. Хватит и Миндовга с детьми.

– Высокородных пленных отправить с полоном во Псков, – быстро распорядился Довмонт. – Относиться с почтением, охранять.

– Но, князь… – Будивид гневно пристукнул посохом. – Помни – ты теряешь свой шанс.

– А этих – повесить! – вскочив в седло, князь махнул рукой и, не оглядываясь, поскакал прочь, к дружине, словно хотел стряхнуть с себя остатки своего языческого прошлого, все еще тянувшего к бывшему нальшанскому властелину свои грязные окровавленные лапы.

Действительно, хватит уже и Миндовга… Православие – это было по-настоящему, всерьез… для самого князя… и – Игоря. Слово Христа – единственное, что позволило Игорю Ранчису выжить, не раствориться в душе неистового язычника кунигаса, а растворить его темную душу в своей.

Отправив полон в сопровождении большей части войска под командованием верного боярина Любарта, Довмонт выжег по пути пару местечек и подался домой налегке, с малой дружиной. Позади князь велел выставить тайную сторожу, наказав им возвращаться самим через три дня. Стражники догнали князя уже через день, доложив о войске Герденя, что уже шло по пятам дружины.

– Около семи сотен воинов, князь! Не только Гердень, еще и другие князья с ним.