Дождь Забвения

Кюстин налил обоим кофе. Его пиджак был в крапинах дождя, но в остальном бывший полицейский выглядел безукоризненно: с яркими живыми глазами, подтянутый и свежий, чисто выбритый, усики аккуратно подстрижены и напомажены.

– Вчера у меня тоже возникло подобное ощущение.

– А сейчас?

– Сейчас чую, что пахнет убийством. Ее сосед рассказал кое-что интересное. Вокруг мадемуазель Уайт и впрямь происходило нечто необычное.

– И что же рассказал сосед? – Флойд откусил от бутерброда.

Кюстин заправил платок за ворот.

– Я поговорил со всеми жильцами, кого нашел вчера вечером. Бланшар думал, дома будут все, но двое еще не вернулись или покинули здание до того, как я начал опрос. Поговорим с ними потом. В конце концов, это хороший повод немного потянуть дело.

– Итак, сосед, – напомнил Флойд.

– Он молод, студент-юрист. – Кюстин впился в свой бутерброд и деликатно стер платком повидло с губ. – Охотно рассказал мне кучу всего. Вообще, мне все охотно рассказывали, как только выясняли, что я не с Набережной. А что касается убийства… – Он взмахнул бутербродом для вящей выразительности. – Как только они поймут, что могут быть свидетелями на процессе об убийстве, их будет просто не унять!

– И что такого поведал студент-юрист?

– Он ее практически не знал. Сказал, что у него рваный график, поэтому они пересекались редко. Кивал, увидев ее на лестнице, только и всего.

– Она ему нравилась?

– У парня, как я понял, есть невеста.

– Похоже, он и в самом деле ничего не знает. Что же рассказал интересного?

– То, что он слышал. Ты же в курсе: стенки в этих домах будто из рисовой бумаги. Он всегда знал, дома ли Сьюзен. Когда она ходила, скрипели половицы.

– И это все?

– Нет. Он слышал шум, странные звуки. Словно кто-то тихо проигрывал на граммофоне или по радио одну и ту же ноту, снова и снова.

Флойд поскреб темя и заметил:

– Бланшар говорил, она никогда не слушала музыку. Ни по радио, ни на том старом патефоне. Но про шумы упоминал и он.

– Да. И он бы, конечно, заметил, если бы она держала в комнате музыкальный инструмент.

– Значит, это был не инструмент. А что тогда?

– Чем бы эти звуки ни были, доносились они из приемника. По описанию студента, очень похоже на кодированное сообщение. Он слышал длинные ноты и короткие, а временами их череда повторялась, будто проигрывали снова одно и то же послание.

Впервые за утро Флойд встрепенулся, почуяв, что они наткнулись на что-то интересное.

– Ты имеешь в виду, вроде кода Морзе?

– Сам делай выводы. Конечно, студенту не пришло в голову записать услышанные звуки. Он о них и не вспомнил и значения им не придавал, пока не узнал о смерти Сьюзен.

– В самом деле?

– Он учится уже три года. За этот срок снимал дюжину комнат. И всякий раз попадались соседи с необычными привычками. Обязательно хоть в чем-то, но чудаки. Мол, пожив немного, на странности перестаешь обращать внимание. Студент признался, что сам любил полоскать горло, громко булькая, пока сосед не заявил ему, что это не совсем подобающее занятие в два часа ночи.

Флойд закончил со своим хлебом и кофе.

– Нужно вернуться в комнату и обследовать ее как можно тщательней.

– Думаю, Бланшар с удовольствием согласится, если поймет, что это в интересах дела, – поддакнул Кюстин.

Вставая, Флойд пощупал подбородок и напомнил себе обязательно побриться перед выходом на улицу.

– Но пока не стоит говорить старику. Не хочу, чтобы он слишком возбудился оттого, что она может оказаться шпионкой.

Кюстин лукаво глянул на партнера:

– Но ведь ты задумался, правда? Уж точно не отбросил сразу эту версию.

– Давай пока остановимся на вещах реальных. На показаниях других жильцов. Ты выяснил у них что-нибудь полезное?

– Ничегошеньки. Правда, один тип сказал, что видел странную девочку, болтавшуюся по дому в день убийства.

– Странную в каком смысле?

– Очень болезненной она выглядела.

– Ну, тогда пройдемся по обычным подозреваемым больным детишкам, и дело раскрыто! – Флойд рубанул ладонью воздух.

Но в душе неприятно шевельнулось воспоминание о девочке, выходившей из дома Бланшара, когда туда впервые приехали Флойд с Кюстином.

– Ты думаешь, тут может быть какая-нибудь связь?

– Парень просто старался помочь в меру своих сил. По крайней мере, у всех жильцов теперь есть твои визитки, все пообещали связаться, если в памяти всплывет что-то новое. Про сестру Сьюзен никто ничего не знал. – Кюстин принялся намазывать маслом второй кусок хлеба. – Ну-с, теперь твоя очередь выкладывать новости.

«Матис» пробирался сквозь плотный поток транспорта, обычный для рабочего утра. Колеса плескали водой – местами стоки не справлялись, по улице текла река. Но дождь наконец прекратился, солнце блестело на камнях, чугуне фонарных столбов, статуях и знаках в стиле ар-нуво, карауливших входы в метро. Флойд любил Париж таким. Его мутным, заспанным глазам город казался картиной маслом, которой требовалось еще несколько дней, чтобы высохнуть.

– Насчет Греты… – подал голос Кюстин с заднего сиденья. – Флойд, нельзя откладывать навечно. У нас же договор.

– Какой договор?

– Я рассказываю тебе новости по делу, ты мне рассказываешь про Грету.