Дознание в Риге

Никакой особой свалки не получилось. Очень сильный, но и очень самонадеянный, Шпрингфедер ошибся в тактике. Он попытался снести сыщика с ног – и промахнулся. Алексей был опытный боец. Наверное, самый опытный сейчас во всей полиции. И немало уже повязал богатырей. Так произошло и в этот раз. Он ловко увернулся, подставил противнику ногу, и тот с грохотом свалился на колени. И не успел опомниться, как его рука уже была заломлена за спину. Сыщик стоял сзади и выворачивал огромную клешню. Еще секунда – и Большой Пан закричал от боли. Он попытался вырваться – куда там. Словно в тиски попал…

– А это тебе за лайдака, – сказал сверху Лыков. И приложил «ивану» в ухо что есть силы.

Раздался грохот, еще более оглушительный, и Шпрингфедер во весь огромный рост распластался на полу. У агентов за дверью не выдержали нервы, и они ворвались в комнату. Питерец стоял над поверженным бандитом, совершенно целый и непотрепанный.

– Скуйте ему руки браслетками, но обязательно назади, – сказал он варшавякам. – Так никто не вырвется. Даже я.

Сыскные, опасливо косясь на Большого Пана, надели на него наручники. Но тот был в полубессознательном состоянии и сопротивления не оказывал.

– Ну пошли.

– Через калитку? – спросил сыскной надзиратель Емец.

– Зачем? По улице. На углу Воробейной стоят наши экипажи, туда и поведем.

– Э-э… Пан Лыков…

– Что?

Варшавяки закричали сразу в несколько голосов:

– Их там двадцать отчаянных людей! Нам и выйти не позволят! Зачем так рисковать – пойдемте через калитку!

Действительно, у знаменитого налетчика были в Варшаве многочисленные сторонники. Только что полдюжины головорезов обчистили сберегательную кассу на Панской, покалечив городового. Но Лыков скривился:

– Вам не хочется пройтись у всех на виду с таким пленником? Не узнаю гордых поляков.

Сыщики переглянулись и разом расправили плечи. Вольнонаемный агент Стржебовецкий сказал:

– Панове! А ведь он прав. Когда еще такое выпадет?

Шляхетский гонор общеизвестен. Варшавяки загорелись мгновенно, как керосин от спички. Они вывели атамана на Щеглячью и погнали, обступив со всех сторон и держа оружие наготове. Один Лыков шел беззаботно, сунув руки в карманы. Проходя мимо кавярни, он увидел прилипшие к стеклу лица. Это караул смотрел на своего главаря и не решался его отбить. Шпрингфедер тоже заметил сообщников и встрепенулся. Лыков молча нахмурил брови. Угрозы оказалось достаточно…

Никто на них, конечно, не напал. Силы, подведомственные Рудольфу Шпрингфедеру, не были отмобилизованы. Надворный советник помахал караулу, затем вежливо подсадил Большого Пана в полицейскую пролетку. Щелкнули бичи, и колонна экипажей рванула на Сенаторскую, в управление полиции. Лишь тогда все, включая и Алексея, выдохнули. Операция прошла без крови. Варшавские сыщики потом долго с гордостью вспоминали, как вели знаменитого громилу под дулами револьверов…

Вечером следующего дня командированный уезжал из Варшавы. Красивый город – жалко покидать. Алексей давно хотел приехать сюда с Варенькой и пожить неделю, показать ей здешние красоты. Все никак не получалось.

В Петербурге Лыков оказался в субботу, на Фонтанку не пошел и сразу направился домой. Наконец-то выпал день отдыха. Сыщик отсыпался, затем ходил с супругой по магазинам. Пора обновить мебель в детских комнатах, а муж дома почти не бывает… Соскучившаяся Варвара не отпускала Алексея ни на шаг. Потом он играл с сыновьями, читал дочке сказку. Вечером навестил «крестника» – городового Федора Кундрюцкова. Именно Лыков в свое время сделал из начинающего бандита столп правопорядка.

Утром надворный советник явился на службу. Полдня пролетели в суете. Он ходил по начальству и постоянно рассказывал одно и то же: как арестовывал Большого Пана. Последним его слушателем стал сам министр. Горемыкин ахал и тянул себя за длинный ус. А потом показал телеграмму из Варшавы. Обер-полицмейстер требовал для питерца награды. Когда рядом легла депеша из Екатеринославля, Лыкову сделалось уже неловко. Получалось, что он всем героям герой и незаслуженно обойден отличиями.

– Ваше высокопревосходительство, дозвольте уж тогда в имение съездить, – сказал надворный советник. – На недельку, за свой счет. Это и станет мне наградой. Там скоро сплав леса начнется, нужно хозяйским глазом проверить. А то я с первых чисел января мотаюсь по командировкам. Туда-сюда, туда-сюда… Устал.

– С каких первых чисел? – удивился Иван Логгинович.

– А как «Жоржа Бормана» подломали, с той поры и скитаюсь по державе.