Дозоры

— Смысл в итоге совсем не тот, как ты ожидал, — сказала Элен. — Это не угроза. Не за тобой она пришла. «Пришла я, сила ждет, Антон Городецкий, за тобой решение».

— Я бы не зарекался, что тут совсем уж нет угрозы, — заметил я.

— Но ведь она спасла твою дочь, и тебя самого, и твою жену.

— Может, не хотела делиться добычей? И, знаешь, мне кажется, тут не «пришла я». Тут «пришлая». «Пришлая сила ждет».

Элен развела руками:

— Хорошо, Антон. Не буду гадать впустую. Чем я могу тебе помочь? В первую очередь? Шестой Дозор?

— Лучше начни с Великих Сторон, — сказал я. — По компьютерным базам мне уже все прогнали. Великими силами иногда называют Изначальные — Свет и Тьму. Но тут явно речь о чем-то другом.

Элен вздохнула.

— Сейчас… Стороны, значит…

Она вновь удалилась в темноту, прошла между стеллажами, остановилась у одного из них. Тускло засветился маленький фонарик.

— Элен, почему все-таки ты так любишь темноту? — спросил я. — Многие фолианты боятся света, понимаю. Но тебе же неудобно!

— У меня очень хорошее ночное зрение, — отозвалась Киллоран, шурша бумагами. — И память.

— И каталоги, — сказал я.

— Разумеется. И каталоги. Великие… Кстати, меня поражает та небрежность, с которой содержал архив прежний хранитель. В России традиционно очень хорошая школа архивистов, вероятно, в связи с тем, что многие документы принято хранить в тайне от народа…

— Ну-ну, иронизируй, — буркнул я. — Суровая Россия, полные тайн архивы, которые стерегут белые медведи с балалайками наперевес…

Киллоран фыркнула.

— По сравнению с американскими, английскими или французскими архивами ваши не такие уж и тайные. Но это не касается архивов Дозоров, разумеется. Эти — вполне…

— А ты и про архив Дневного что-то знаешь?

— Конечно. У нас свои контакты. Обмениваемся дубликатами документов, списками, консультируемся…

— Ну ничего себе, — сказал я. — Ничего себе тайны дозорных подвалов. Гесер-то в курсе?

— В общих чертах, — уклончиво сказала Эллен. — Хм… Великие Стороны. Есть одна ссылка. Протокол одна тысяча двести пятнадцатого года «О мерах требуемых и излишних». Не сам протокол, конечно, список… Там есть упоминание Великих Сторон.

— О чем там говорится?

Элен рассмеялась.

— Откуда я знаю? Ты всерьез думаешь, что я здесь все прочла? Пошли, я знаю, где он хранится. Пошли, пошли!

Я встал, двинулся на слабый отсвет фонарика. Элен крепко взяла меня за руку твердой холодной ладонью и повела за собой в темноту. Бледный молочно-белый лучик света несколько секунд светил перед нами на пол, потом погас.

— Зачем? — спросил я.

— Так лучше, — туманно ответила Элен. — И мой тебе совет, не смотри сквозь сумрак. Даже не совет, а настоятельнейшее повеление.

— С чего так? — шагая в темноте и непроизвольно морщась в ожидании удара лбом о какой-нибудь стеллаж, спросил я. Не выдержал, поднял свободную руку и стал держать ее перед собой.

— Тебе лучше не знать, с чего, — сказала Элен. — Да, рукой заслоняйся, если тебе спокойнее, но света не зажигай.

Мы прошли метров десять по старому похрустывающему линолеуму, покрывающему пол в первом зале. Судя по движению воздуха — вышли в следующий зал. Здесь под ногами поскрипывал то ли дощатый пол, то ли рассохшийся паркет. Один раз Элен резко дернула меня к себе. Сказала:

— Извини. Там кость с полки высунулась, я не сразу заметила, приложился бы об нее…

— Какая кость?

— Человеческая. Берцовая.

— Что она делает в архиве?

— На ней заклинание выгравировано.

— Какое?

— Никто не знает, язык неизвестен.

— И почему у тебя в архиве такой непорядок? — начиная злиться от разговора, спросил я. — Кости поперек прохода торчат…

— Так она только что высунулась, — пояснила Элен. — Когда мы подходили.

Я удержался от глупого вопроса, шутит ли она. Могла и не шутить.

Дерево под ногами кончилось. Теперь мы шли по каменным плитам. В какой-то момент они стали неровными, будто вспученными. Потом снова выправились.

Потом Элен остановилась и после короткой заминки сказала:

— Обойдем через восьмой зал, пожалуй…

— Ты видела фильм «Сталкер»? — спросил я.

— Тарковского? Нет, конечно. Читала в энциклопедии.

Мы прошли по дереву, снова по камню, потом — по грубо уложенному булыжнику. Я спросил:

— А фильм «Буратино»? Это русская версия «Пиноккио».

Элен засмеялась.

— Ты к чему?

— Ах поле, поле, поле чудес… — немузыкально напел я. — И лиса Алиса с котом Базилио везут Буратино на Поле Чудес. Верхом на ослике. По кругу. Мы прошли уже метров двести — у нас нет таких подвалов.

Элен вздохнула. Включила фонарик, посветила. Лучик, хоть и тусклый, высветил проход между стеллажами метров на десять, дальше все терялось в темноте. Потом она посветила в противоположную сторону — то же самое. Я попытался разглядеть то, что лежит на стеллажах, — но она погасила свет.

— Не по кругу, — сказала Элен. — Напрямую идти — не всегда самый короткий путь, но не по кругу…

Мы шли еще минуты три-четыре. Один раз прошли по луже, где-то рядом капала вода.

— Элен, ну это совсем непорядок, — попытался я укорить ее.

— Да, высохло сильно, — согласилась Киллоран. — Я потом подрегулирую краник…