Дозоры не работают вместе

Конечно же, они добрались до храма задолго до его открытия – и битый час, задрав головы, расхаживали вокруг величественного готического здания, разглядывали резные статуи средневековых королей на его стенах, бесчисленные стрельчатые арки и вычурные украшения из почерневшего от времени камня.

– Только он, больше некому проделывать это, – пробормотал Гюнтер.

– О чем ты?

– Кроме него, некому! Тидрек забирает энергию у людей, приходящих в собор. Я знаю, я видел, как этим занимаются советские Светлые во время больших праздников и парадов. Обычные люди, как правило, ничего не чувствуют, с них снимают только сливки – повышенный выплеск силы, продукт вспышки энтузиазма. Ты ощутила вмешательство, потому что ты Иная, да еще из самых нежных и восприимчивых. И все равно не поняла, что происходит. Знаешь, вот что я тебе скажу, – глаза Гюнтера сверкнули, – Тидрек что-то создает здесь, под самым носом у обоих германских Дозоров, и никто не догадывается об этом.

– Что ты говоришь, Гюнтер! Мы с тобой дважды осматривали храм и ничего не нашли.

– Мы не знали, что искать.

Едва открылись старинные кованые ворота, Маргарет и Гюнтер торопливо зашагали к билетной кассе у входа в собор.

Все это время из припаркованного на краю площади «ситроена» за ними наблюдали двое мужчин в кожаных пальто и темных очках.

Они купили билеты и меньше чем за час обошли все огромное здание – от алтаря до смотровой площадки на самом верху одной из башен.

– Я ничего не чувствую, – сообщила Маргарет.

– Конечно, не чувствуешь. В Большой Холод даже Тидреку нельзя колдовать.

Гюнтер, кусая губы, глядел на высокие своды собора. Туда, к потолку, убегали множество тонких колонн, на них разноцветными бликами мерцал солнечный свет, проникший сквозь витражи.

– Нужно спуститься вниз. Здесь должна быть целая система подвалов.

Это оказалось непросто. В подземные помещения путь для туристов был перекрыт. «Строительство музея Кельнского кафедрального собора» – сообщала табличка у ведущей вниз лестницы, и бдительный старичок в малиновой фуражке с подозрением разглядывал всех, кто к ней приближался. К счастью, через некоторое время он ушел курить, перегородив проход веревочкой. Маргарет и Гюнтер немедленно нырнули под нее и оказались в прохладной темноте, среди мешков с цементом и составленных в пирамиды лопат.

– Нам повезло – сегодня воскресенье, и рабочих нет, – прошептал Гюнтер и повлек Маргарет за собой вниз по узеньким витым лесенкам, по долгим коридорам, обросшим зелеными клочьями мха, через раскрошенные столетние валуны, руководимый не столько логикой, сколько наитием.

Он достал из кармана предусмотрительно захваченный фонарик и уверенно шел вперед, быстро оглядывая стены и боковые проходы. Наконец в дальней крошечной пещере он торопливо разбросал сложенные в кучу доски и тряпки. Под ними обнаружилась глухая гранитная плита – идеально ровная, гладкая, тяжелая.

– Ты сможешь поднять ее? – спросила Маргарет дрожащим голоском.

– О нет, – усмехнулся он, – в эту дверь нельзя войти без разрешения хозяина. Позовем его и войдем, как добрые гости.

И Гюнтер трижды постучал рукой о плиту, выкликая имя Тидрека.

Как только эхо его голоса затихло под сводами пещеры, глубоко под землей раздался едва слышный гул, и плита медленно отъехала в сторону.

Из-под нее вырвался поток мягкого белого света… и запах цветущей сирени.

XIV

США, Бостон, штат Массачусетс,

21 октября 1962 года

Майкл Розенфельд прибыл первым и видел, как съезжались остальные. Время для сбора объявили традиционное: полночь, к последнему удару часов, но общее волнение и предвкушение важности события пригнали участников собрания гораздо раньше. Едва солнце закатилось за крыши делового квартала вдали, как к воротам имения мистера Мак-Артура стали съезжаться роскошные черные авто, похожие на корабли со сверкающими лакированными бортами. Из них, поддерживаемые слугами, выбирались авторитетные Темные маги, прибывшие на зов своего лидера со всех концов Северной Америки. С резким свистом спикировала через закатное небо на стриженую лужайку перед домом ведьмина ступа. Из нее с трудом вывалилось что-то бесформенное, косматое и охающее, но ударилось о землю и обратилось в пожилую, изящно одетую, обаятельную герцогиню из Швейцарии. В прихожей камин вдруг чихнул дымом – и на персидский ковер в облаках искр вылетел обсыпанный пеплом скелет. Он сел на ковер, глядя на роскошную обстановку пустыми глазницами, почесал отбитое место пониже спины… и вот на его месте уже краснощекий темноволосый красавец в старомодном фраке и с сигарой в зубах; бодро вскакивает на ноги и бежит по мраморной лестнице наверх, в зал для торжественных приемов, украшенный в духе Людовика XVI. Там за круглым столом, накрытым багровым бархатом, уже собирались гости. Когда все были на месте, в коридоре застучали тяжелые шаги, и окованные золотом высокие двери распахнулись.

– Дамы и господа, мистер Стенли Мак-Артур!