Драгоценная паутина

Джастин еще отпил из большой рюмки. Он решил держаться с матерью как сын, которого она потеряла навсегда. Пусть почувствует себя виноватой за то, что оставила его. Он готов исполнить эту роль. Он готов ее обнять. Поцеловать. Пустить слезу, если надо. А они суетятся вокруг Роджера! Смешно.

Джастин чувствовал, как в груди начинает булькать смех. Он закрыл глаза и стиснул рюмку в руке. Почему они не идут к нему? Ну хотя бы просто чтобы высмеять его или чего-то потребовать. Сказать, что он ублюдок. Все что угодно. Ожидание просто невыносимо! Ну хотя бы раз в жизни мать поставила его на первое место!

Рюмка не вынесла силы пальцев, сжимавших ее, и хрустнула. Джастин вскрикнул от неожиданности и боли. Он с досадой стал трясти рукой, как укушенная осой собака лапой. Кусочки стекла посыпались с колен на ковер, а следом – капли крови. Джастин загипнотизированно смотрел на них.

Дверь открылась, на пороге появился дворецкий.

– Принеси щетку, пластырь, антисептик и миску с теплой водой, – мрачным, резким голосом приказал Джастин.

Стоя на лестнице, Франческа видела, как торопливо удалился дворецкий. Ей до боли в сердце хотелось увидеть сына.

– О Боже, почему я позволила себе отвлечься? Роджер…

– Потому что Роджеру ты была нужна немедленно, – тихо перебил ее Оуэн. – Ты все сделала правильно. Джастину повезло, что у него такая мать, как ты.

Флейм кивнула.

– Оуэн прав, мама. Я знаю, ты все время думаешь о Джастине. Я тоже.

Франческа закивала. Сейчас она хотела только одного – найти Джастина и обнять его. Тихо сказать, как сильно она его любит.

Дворецкий вернулся с чашей, полной воды, и аптечкой. Все кинулись за ним, толкая друг друга.

– Да. Да. Миледи… Я хотел сказать, миссис Декстер. Ваш сын в голубой гостиной. Если хотите, можете следовать за мной.

Встревоженная Франческа напряженной походкой пошла за ним. Флейм не отставала от нее, пытаясь разобраться в собственных чувствах. У нее никогда реально даже не было брата, а сейчас она увидит брата-близнеца! Вдруг он ее сразу возненавидит? А если?..

Дверь открылась, дворецкий поспешил войти. Франческа, Оуэн и Флейм молча уставились на юношу, стоявшего перед камином. Он был в белой рубашке, потертых джинсах, старых и удобных, в ботинках для верховой езды. Гибкий, высокий, светловолосый и невероятно красивый.

– Вот вода и антисептик, – сказал дворецкий, бледнея.

Необычный цвет его лица стал еще явственней, когда Джастин, набрав воздуха в легкие, вытащил осколок стекла из большого пальца. Сжав губы, он посмотрел на слугу и увидел, как тот покачнулся.

– Все нормально, Чамберлен. – Он отпустил его с насмешливой улыбкой. – Можешь взять какую-нибудь бутылку в баре и выпить: ты выглядишь ужасно.

– Да, милорд, спасибо, – сказал дворецкий и попятился, обходя Франческу, застывшую на пороге.

Джастин вылил полпузырька антисептика в чашу с водой и окунул руку, судорожно вздохнув от усилившейся боли. Вода стала алой. Он поднял глаза от чаши и внезапно увидел в проеме двери женщину с огромными карими глазами, в которых застыло страдание: его мать!..

– С тобой все в порядке? – прошептала Франческа побелевшими губами.

Джастин на миг смутился, потом вынул из воды руку. Из ранок полилась кровь.

– А, это? – Он кивнул на ковер, на котором блестели осколки стекла. – Празднуя событие, решил выпить, но рюмка разбилась. Она прожила, наверное, полстолетия – срок вышел!..

Франческа завороженно внимала его голосу, который доносился до нее будто издалека. Это ее сын. Ее сын!

Джастин еще раз окунул руку в воду, потянулся к полотенцу и быстро обернул ее им. Потом медленно отвернулся от стола.

– Итак, вы Франческа, – сказал он совершенно бесстрастным голосом. Сам он при этом казался холодным и неприступным.

Франческа кивнула. В последний раз, когда она его видела, ему было несколько недель. Она держала его на руках так же легко, как букет цветов на сгибе локтя. Сейчас перед ней стоял мужчина выше ее ростом, и она почувствовала, как печаль захлестнула ее, словно волна прибоя. Все эти годы она тосковала, не видя его первых шагов, первого зубика, первых шалостей, первых подружек. Она вынуждена была отдать его Малколму, выгнавшему ее из дома с не нужной ему дочерью и оставившему себе сына. Наследника! Внезапно ей стало так же холодно, как и в тот день, ее ноги подкосились и темнота поглотила ее.

– Джастин, – произнесла она и потеряла сознание.

Джастин увидел, как она упала на пол, и от удивления ничего не понял. Оуэн кинулся к жене, опустился на колени, поднял ее голову и стал искать пульс на шее. Впервые в жизни Флейм парализовала нерешительность. Она повернулась и посмотрела на брата. Джастин повернулся к ней в тот же самый момент. Голубые глаза словно сцепились с карими.

– Так ты Альциона? – спросил он, злясь на имя сестры. Как будто ювелирная империя принадлежала ей потому, что их имена совпадали.

– Флейм, – не думая, поправила она бессознательно.