Драгоценность черного дракона (СИ)

Вот и околица, ворота — неожиданно чугунные, высокие, витые. Откуда такое богатство тут взялось? Что-то давно отмерзшее внутри встрепенулось, хищно облизываясь и склоняя голову. Быть может, задавленная веками рабства драконья сущность?

— Чаво надоть, чужак?

Из небольшой бойницы сбоку от ворот хищно блеснула жало арбалета. Однако… все интереснее и интереснее. Нежели не зря его инстинкт привел его сюда? Любопытные деревни на границе… А ведь с гор опасности им никогда ждать не стоило.

— Глаза разуй, придурок, и ворота открой, — рявкнул, добавляя в голос чуточку Силы.

С ними только так можно. А то впустят, а потом опоят, ограбят и выкинут прочь, хорошо, если живого.

— Перед тобой маг благородного дома, третий сын Главы Рода, деревня!

Пусть думают, что глупый богатенький хлыщ, посланный папочкой набираться ума подальше от крупных городов(иными словами — отправленный в ссылку), старается восстановить свою значимость в собственных же глазах. Зато нападать на родовитого мага не станут — знают, за тем, кто в Роду, весь Род и встанет коли что случись. Забавные все-таки у людишек обычаи.

— Прощеньица просим! Ваш блаа-ародие, счас усе будет!

Громко бахнула дверь а башне, раздался оглушающий топот сапог и, наконец, с надрывным скрипом створки поползли в разные стороны, открывая узкий проход. Проверив на всякий случай щит, Йер шагнул дальше, небрежно кивнув двум могучего вида бородатым мужикам в чем-то, похожем на плотную кольчугу. Оружие те держали — надо отдать им должное — привычно легко, почти небрежно, но двигались с завидной грацией. Очень неплохие воины для деревеньки в глуши, где и ста дворов нету.

— Не держите зла, с’ятельный! — поклонились почти уважительно, вот только глаза смотрят полупрезрительно, цепко и холодно.

Точно гончие.

— На первый раз ваша оплошность простительна, — цедит через губу, высокомерно кивая, — где тут у вас можно отдохнуть, поесть и развлечься? Я слишком утомился! Сбился с дороги, конь, гадина, пал, провалился в трясину, сам еле спасся!

На рожах так и читалось «могли бы тоже вслед за конем отправиться, с-сиятельный».

Но выдрессированы, промолчали.

— Да тут таверна одна у нас, недалече, пять дворов направо, на площади. Тама и переночевать, и отдохнуть можно, господине.

— У дядьки Барна развлеченьица под ваш вкус найдутся, — хохотнул другой, добавляя напарнику вполголоса, — у няго там Илярка не объезжана ещё, вот как раз красавчику и достанется… А я б и сам не отказался! Ну ниче, потом и мы опробуем!

Только слух алькона куда тоньше человеческого. Он слышал шепот людей в домах, детский плач, далекий лай псины, слышал, как тревожно перебирали копытами почуявшие его лошади, слышал, как орет песни пьянь на другой стороне деревни… Местные сплетни и шлюхи, впрочем, Йера волновали мало.

Десять шагов до ладного крыльца. Таверна — как на картинке, даже странно. Узорчатые наличники, сверкающие чистые стекла, легкие занавески, да и внутри — чинно да благовидно. Небольшие столики, стойка трактирщика, две девчушки, разносящие еду немногочисленным в это время посетителям.

Он сел, не глядя, за ближайший стол, крикнув:

— Хозяин, жратвы мне и побольше! Господин уставший с дороги!

Йер не собирался поднимать глаз, когда услышал робкие шаги подавальщицы. Увидел только руки — худые, тонкие, бледные, как-то слишком нервно сжатые. Услышал тихий уставший голосок, звучащий слишком уж обреченно:

— Что изволит светлейший господин? У нас осталась свежая картошка, жаренная, да мясо — говяжье, отбивное…

Он не вслушивался в слова. Не обращал больше внимания на посторонние звуки. Только резко вскинул голову, чувствуя, как дрожит отмершая душа, как бешено рычит внутри, рвясь, драконья половина сознания. Как трудно было удержать при себе когти и клыки, прикрыть светящиеся в полумраке глаза!

Мир закружился, задрожал, сошел с орбиты, оставляя его совершенно опустошенным и счастливым — настолько, что было страшно вздохнуть. Потому что на него смотрели испуганные светло-серые глаза худенькой темноволосой девушки в старом потрепанном платье, которые казались краше всего на свете. Потому, что это были глаза его судьбы, его Гардэ, его пары. Мать, в великой мудрости своей, сделала своему сыну самый драгоценный подарок на свете, вернув возможность любить.

Дракон ласково улыбнулся. Алькон хищно усмехнулся, не сводя глаз с девушки. Уж о том, чтобы ему ответили взаимностью, он позаботится. И в самом деле — недаром он сюда забрёл, ох недаром!

Теперь будет весело… непременно. Но, скорее всего, только ему.

* * *

Азгар

Медленно опускались, как в чашу, за горизонт дневные светила, уступая место мягко мерцающим лунам. Подкрадывалась на лапках тьма, укутывая мягким шелестом, шепотом, далекими звуками рыка ночных хищников, довольными повизгиваниями гончих.