Драгоценность черного дракона (СИ)

За дверью раздались быстрые шаги. Она дернулась сначала, а потом качнула головой, зло куснув губы. Нет, так просто не сдастся. Нельзя все время бегать от него — когда-нибудь придется поговорить. Вернее, ей-то это без надобности, а вот чье-то уязвленное самолюбие рвется наружу.

В распахнутую дверь зашел Винтера. Все так же хорош собой. Каштановые волосы до плеч, высокий, прекрасно сложенная фигура, острый взгляд из-под длинных пушистых ресниц и чуть полные губы. Обманчиво лощеный мерзавец. Только бы он не догадался, что ещё она вспомнила после странной инициации альконов. Знак под сердцем запульсировал, сжимаясь — словно реагировал на какое-то воздействие.

- Что-то ты неласкова со мной, девочка. А ведь стоит быть внимательней с тем, от кого зависит твоя судьба. Или ты полагаешь, что шавка-алькон может тебя защитить?

Его серо-зеленые глаза сейчас казались блеклыми, болотистыми. Накатило отвращение. Вот он совсем близко — щекочет дыханием щеку, смотрит в глаза и чего-то ждет. Может быть, того, что подействует его ломающий душу приворот? Но это было с другой девочкой. Та глупая девочка Арьяна уже давно мертва, а для Риаррэ он — враг, недостойный ни разговора, ни уважения. Сердце не бьется быстрее.

- Мне кажется, что вы слишком много на себя берете, гончая ирра, — её голос ровен и спокоен, лишен эмоций.

Он — ничто. Но, увы, пока опасное для неё.

- Отчего же? — не дождался. Бесится. Сошлись на переносице брови, зло блеснули глаза с вертикальным зрачком. Глаза в глаза.

- Я больше не в вашей власти. Моя жизнь в руках алькона Реиннарэ Амондо, которому меня отдал Высокий Суд.

- Он — лишь раб. Имущество короны, — выплевывает.

И это она когда-то любила? Теряла голову? Собиралась замуж?

— Он — тот, с кем считаются даже его враги. А вот о вас такого сказать не могу.

Дерзит? Нарывается? Но ей надоело бояться.

Чужая рука больно хватает за подбородок, сжимая. Его губы резко касаются её собственных, чужой язык разжимает рот, проталкиваюсь внутрь и вызывая приступ тошноты. Она может его оттолкнуть. Может ударить магией — но ведь он только этого и ждет. Повода обвинить снова. От чужих рук, пытающихся сорвать верхний камзол, мутит. Она резко впивается заострившимися зубами в его губу — а потом со всей дури бьет ногой в область паха.

Противник рычит что-то, сгибаясь пополам.

- Ты начинаешь меня раздражать, псина, — от внешне спокойного, даже ледяного голоса веет жутью.

Йаррэ отскакивает, спешно оправляя камзол. Он зол и блокирует связь, не давая себя поддержать или оправдаться. За что она чувствует себя такой виноватой?

- Маленькая тварь, — красивое лицо Аррона перекошено от гнева. Он с трудом разгибается. Чувствительно попала? Жаль, совсем не отбила.

Хуже, что она чувствует другое — от него веет чем-то поистине мерзким. Такой запах бывает, наверное, на скотобойне. Насилие и смерть. Мучительная смерть. Она бы не успела увернуться от чужого резкого выпада, вот только алькон быстрее — и рука напавшего зажата в его пальцах, как в тисках.

Раздается хруст костей и тихий стон.

— Пошел вон. И не ной, к утру зарастешь. Я не желаю тебя видеть в этом крыле, ищейка, но можешь рискнуть, если хочешь, чтобы однажды у тебя сломалось что-то другое.

Ненависть в чужих глазах можно рукой потрогать. Когда так смотрят — хотят убивать. Жестоко и мучительно. Она приобрела опасного врага, но… внутри что-то ворочается и, неожиданно, раздается тихий рык, вызывающий дрожь. Ликование от возможности свести счеты с сильным соперником. На миг краски вокруг снова меняются — и через неё смотрит на мир совсем иная сущность.

Дверь захлопывается — и на талии смыкаются руки с острыми когтями. Голову осторожно поворачивают — и она сталкивается взглядом с лиловыми глазами Зверя. По лицу алькона ползет черная чешуя — а потом он резко оседает на пол, оставляя за собой на её одежде кровавый след, и чуть не заставляя сердце остановиться.

- Мой Мастер!..

Глава 9. Подмастерье Смерти

Нет более быстрого пути к овладению знаниями, чем искренняя любовь к мудрому учителю.

Сюнь-цзы

Она и не думала тогда, что способна настолько испугаться. Не до криков и слез — а до иссушающего молчания. До искусанных губ и беззвучного плача. Когда пальцы зарываются в снежную копну волос, а руки предательски дрожат. Когда отойти от него даже на миг — невероятно, безумно страшно. Кажется, что стоит выйти, потерять его из поля зрения — и жизнь закончится, чужая нить оборвется.

Она стирала кровь, поила буквально с ложечки, меняла холодные компрессы, пропитанные принесенными Найларэ и другими альконами составами. Она спала урывками, а ела ли или нет — сама не помнила. За всю свою жизнь, что там, в ином мире, что здесь, Йаррэ не думала, что может за кого-то так испугаться. Он вошел под кожу, врастая и прорастая в душу. Её Клинок. Её Хранящий. Она и сама не помнила, как провалилась во тьму, а ведь хотела только на мгновение прилечь рядом с ним, чтобы перевести дух.