Драгоценность, которая была нашей

Морс кивнул. По-видимому, в тот вечер у него появилась какая-то особая предрасположенность мотать головой. Но в мозгу внезапно шевельнулась мысль, чего не было с самого начала расследования...

Он всегда утверждал, что для того, чтобы подумать, ему нужно выпить. Снисходительные коллеги понимали эти слова как превосходное объяснение того, что инспектор проводит непропорционально много времени в различных барах. Тем не менее сам Морс был искренне убежден в бесконечной истинности этого своего любимого постулата. Более того, он знал: еще правильнее было бы сказать, что когда он пьет, то обязательно думает! И при первых же словах Ашендена глаза Морса на миг сузились, и он не без любопытства взглянул на руководителя туристической группы.

Через двадцать минут  после ужина, за которым они почти не разговаривали, Говард и Ширли Браун сидели за столиком в главном баре гостиницы и за стаканом томатного сока со льдом обсуждали ситуацию.

— Ну, что же, — рассуждал Говард, — у тебя есть настоящее алиби, Ширл. То есть, я хочу сказать, что ты и Эдди... У вас все в порядке! А у меня? —  Он добродушно ухмыльнулся. — Я лежу по соседству, всего лишь следующая дверь, так? Значит, если бы я хотел... а?

— И о чем же ты думаешь, дорогой? Убийство? Кража? Или изнасилование?

— Ну, что ты, Ширл, разве я могу изнасиловать!

— Что правда, то правда, куда тебе! — съязвила Ширл.

— И, говоришь, что ты видела Ашендена. Это обеспечивает ему алиби.

— Пол-алиби.

— Он тебя видел? Ты уверена?

— Уверена. Но вот в том, знает ли он, что мы видели его, нет.

— Говоришь, на Холиуелл-стрит?

— Угу. Я заметила надпись.

— А что там  находится?

— Эдди посмотрел по карте, и там обозначены Нью-колледж и Магдален-колледж.

Детективы Ходжес и Уотсон пунктуально шли по своим спискам и почти одновременно, не сговариваясь, пригласили: Ходжес — миссис Уильямс и мистера Ашендена в кабинет управляющего, а Уотсон — Говарда и Ширли Браун в опустевшую танцевальную залу, попросив ответить на несколько вопросов.

После того как двое его нечаянных собутыльников покинули бар — леди с явной неохотой, джентльмен, наоборот, с заметным чувством облегчения, — Морс снова обратил взгляд  на картины Осберта Ланкастера, украшавшие стены вокруг, и стал размышлять, нравятся ли ему эти иллюстрации. Нужно, наверное, еще раз перечитать  книгу Бирбома, хотя бы для того, чтобы вспомнить, как звали героиню: Зулика или Зулейка...

Кружка опустела, и он вернулся к стойке, но броская брюнетка не взяла деньги за вторую порцию.

— Леди, сэр. Та, что была с вами. Она заплатила.

— Как это?

— Подошла и попросила налить вам кружку, когда вы вернетесь за новой.

— Она сказала «когда», вы не ошиблись?

— Наверное, хорошо знает ваши привычки, сэр, — понимающе улыбнулась брюнетка.

Морс перешел в боковой зал, где практически никого не осталось, и несколько минут думал о Шейле Уильямс. В свое время, когда он учился на последнем курсе, у него была девушка, которую звали Шейла, да, а учился он как раз напротив, в колледже Сент-Джона, том самом, из которого в свое время тоже выкинули А. Э. Хаусмена, величайшего латиниста и поэта двадцатого века, и тоже без степени. И было это лет сто назад, если говорить о Хаусмене, и тысячу, если говорить о нем, Морсе. Шейла... причина, как говорил Мильтон, всех наших бед.

После четвертой пинты пива Морс пошел в вестибюль гостиницы и обратился к портье:

— У меня в гараже машина.

— Сейчас прикажу подогнать ее, сэр. Какой номер?

— Э...— Номер улетучился из головы, и Морс передумал: — Ладно! Заберу ее утром, если вы не возражаете.

— Вы проживаете в гостинице, сэр?

— Нет! Просто не хочется, чтобы по дороге домой забрала полиция.

— Очень правильное решение, сэр. Посмотрим, что можно сделать. Имя? Можете сказать ваше имя, сэр?

— Морс. Главный инспектор Морс.

— Ну, уж вас-то не заберут, так ведь?

— Нет? От полиции, знаете ли, можно ждать чего угодно.

— Я вызову такси?

— Такси? Пойду пешком. Я живу в начале Бенбери-роуд, такси в это время возьмет фунта три. А это три кружки пива.

— Здесь только две, сэр! — уточнил Рой Хэлфорд, наблюдая за тем, как главный инспектор, осторожно — даже слишком осторожно! — ступая по невысоким ступенькам, спустился на улицу и двинулся по Бомон-стрит.

Глава тринадцатая

Solvitur ambulando.

(Походи немного, и проблема будет решена)

Латинская пословица

Шагая в ту ночь к себе домой на Бенбери-роуд, Морс понимал, что к этому времени Льюис будет знать значительно больше, чем он, о вероятном содержимом сумочки Лауры Стрэттон, возможном местонахождении украденного и предполагаемом круге подозреваемых. И при этом сознавал также и то, что голова у него работает значительно лучше, чем можно было бы ожидать, и что есть факты, над которыми следует пораскинуть мозгами, причем значительно больше фактов, чем Льюис узнал об Альфреде Великом за время учебы в школе.