Драйв Астарты

Внутри пагода больше всего напоминала гостиную. 8-угольный стол в центре. 50-дюймовый TV-экран на одной стене, книжные полки на второй, а на третьей - яркая, натуралистичная картина: молодая женщина, кормящая грудью младенца. Только блестящий крест чуть выше указывал, что картина имеет отношение к религии, и изображает, видимо, Мадонну с младенцем-Христом.

Джонис отодвинул занавеску-циновку в углу. Там оказалось что-то вроде маленькой кухни. Микроволновая печка, электрический бойлер, мойка и шкафчик с посудой.

- Я заварю чай, а ты можешь начинать рассказывать, - сообщил он.

- Меня зовут Зирка, - нерешительно произнесла она, - Патер, а это будет исповедь?

- Это решать вам с ним, - ответил аббат и показал глазами вверх.

Зирка тоже подняла глаза, и обнаружила: центр четырехугольного купола пагоды стеклянный, и сквозь него прекрасно видно небо, но на его поверхности намечен полупрозрачный контур человеческого лица, без каких-либо индивидуальных черт.

- Все началось с того, - сказала она, - …что мы с девочками, с которыми жили в католическом интернате, в Кракове, в Польше. В той Польше, которая в Европе. Я родилась там… Мы скачали из интернет эротический фильм. Нам было по 13 лет. Примерно через год, мы с одной девочкой попробовали… Как это назвать?

- Обычно это называют «lesbian», - помог ей Джонис, и поставил на стол изящный китайский чайник, две чашки и блюдце с печеньем.

- Да, наверное, - Зирка кивнула, - А потом я сбежала с парнем, водителем фургона, который привозил в интернат продукты. И он меня продал… Как это назвать?

- Такие люди называются «negrero», - сказал аббат, - Это слово пришло с тех времен, когда процветала торговля чернокожими рабами из Африки.

- Negrero… - задумчиво повторила она, - Мне рассказывать дальше, патер?

- Это ты должна решить сама, - мягко ответил он, разливая чай в чашки.

- Тогда можно, я не буду рассказывать? Наверное, и так понятно, что со мной было. Лучше, я расскажу, что получилось потом. Negrero меня потеряли, а меганезийские военные – нашли. Так я попала сюда. Меня убедили заявить в полицию и некоторых negrero захватили. Но это уже не моя история. А я нашла работу у одного человека, который недавно обосновался здесь, на Киритимати, недалеко от Польши. Его зовут Кватро Чинкл, ему около 30 лет, он специализируется на математике и экономике, сотрудничает с ассоциацией малобюджетной астронавтики и еще с несколькими университетами. Он совсем не привык жить в доме, всю жизнь кочевал по разным университетским кампусам, поэтому он нанял меня. Я поддерживаю порядок в его домохозяйстве, а живу в мансарде его дома. Мне так комфортнее, чем в социальном кампусе. Понимаете, в кампусе хорошие ребята, но они ведут себя очень… Очень…

- Непринужденно в смысле одежды и в смысле секса, - снова помог ей Джонис.

- Да, патер, именно так. И еще: суд присудил мне компенсацию 200 тысяч, но вся моя история, вся эта грязь, теперь вывешена на сайте суда. Я не знаю, что делать дальше.

Аббат придвинул поближе к ней чашку чая и дождался, пока она сделает глоток.

- Ты не знаешь, что делать дальше. А к какой деятельности у тебя лежит душа?

- Когда-то я хотела путешествовать. Заниматься какой-нибудь наукой, связанной с путешествиями. Этнография, зоология, экология.... Я просто зачитывалась книгами Шклярского… Знаете, эта серия про парня, который путешествует по всей планете. Гималаи. Африка. Южная Америка. Австралия. Новая Гвинея… Вот я и побывала в Африке и в Южной Америке… И даже, почти побывала в Новой Гвинее.

- Меганезия это, все же, не Новая Гвинея, - слегка улыбнувшись, заметил Джонис.

Зирка сделала еще глоток чая и кивнула.

- Я знаю, патер. Но меня подобрали военные моряки из Ново-гвинейского корпуса. Кажется, они отличались от меганезийцев только эмблемой, но какое мне дело…?

- Наверное, никакого, - согласился он, - А что мешает тебе реализовать твою мечту о путешествиях?

- Я не уверена, что хочу этого, - ответила она. - Наоборот, мне хочется, как улитке, забраться в раковину и… Не знаю. Просто забраться в раковину. Отгородиться.

- Ты чего-то боишься? – спросил аббат.

- Я чего-то боюсь, - подтвердила Зирка.

- Так. А чего именно ты боишься?

- Мне трудно сказать, патер. В мире оказалось столько лжи, грязи и жестокости… Кажется, или мир сошел с ума, или я. Скажите: что мне делать?

Джонис медленно покачал головой.

- Лучше я скажу, чего тебе НЕ делать. Не жить прошлым. Его нет, оно уже прошло.

- Боюсь, патер, что оно не совсем прошло, - возразила она, - Я говорила: на сайте…

- Здесь это не имеет значения, - строго перебил он, - Для тебя здесь есть и плюсы, и минусы. Плюс я уже назвал: некоторые события, которые в Европе повлияли бы на отношение людей к тебе, здесь, в Меганезии, не имеют значения.

- Да, патер. Я и сама заметила. Люди здесь даже не понимают, что в этом такого.