Дракон

– Я знаю, о чём говорю, – горько сказала старуха. – Я видела, как жгли лекарку. У неё не было Дара. Её вина была лишь в том, что она умела больше, чем остальные. Но ты должна твёрдо знать, Эши: твой Дар не проклятье, а благословение Небес. – Евфания помолчала, словно собираясь с силами. – Дар жесток и капризен. Он не передается от матери к дочери. Он выбирает того, кому будет служить сам. Он испытывает избранницу и может сломать её. И тогда несчастная всю оставшуюся жизнь будет чувствовать чужую боль, но уже никогда не сможет никому помочь…

Раз появившись, Дар будет расти и крепнуть. У кого-то он проявляется сразу, многие ждут его всю жизнь…

Кажется вот-вот, ещё немного – и ты что-то почувствуешь, ещё чуть-чуть – и оно придёт к тебе. Я тоже ждала. Мне не довелось, хотя мои руки и чувствовали то, что не чувствовали руки других. Я была хорошей лекаркой, но у меня не было Дара. И когда я поняла, что мне не на что надеяться, я вздохнула с облегчением. Люди боятся неизвестного, поэтому ты обречена всю свою жизнь скрывать свой Дар. Повторяю, детка, никому не открывай его. Даже другим лекаркам… – Евфания глубоко вздохнула. – Вот почему я велела не снимать повязку со спины раненого. Человеческой коже нужно время, чтобы зажить, и мы должны выждать… Да, надо быть очень осторожными.

Эши колотила дрожь.

– Тебе страшно, я знаю, – ласково продолжала лекарка. – Сейчас твой Дар управляет тобой, но очень скоро ты сама начнёшь управлять им. Это великая сила. Считают, что она той же природы, что и магия. Я многого не знаю, многое забыла, но главное помню. Я научу тебя. Раньше не знала, можно ли. Теперь вижу – можно. Это у тебя в крови… – Евфания тихонько засмеялась. – Мне бы, старой, догадаться сразу… Вот почему выздоровела ткачиха, умиравшая от грудной болезни… Она была обречена, Эши, но ты хотела, чтобы она выжила.

– Всем сердцем!

– Вот-вот, – кивнула старуха. – И она послушалась тебя… Было ещё много мелочей… Великие Небеса, где были мои глаза? Впрочем, – побормотала она, – даже если бы я поняла раньше, всё равно ничего не изменилось бы… Всему своё время, и оно пришло. Мне нужно многое успеть рассказать тебе.

Рано утром в ткацкую пробралась Кассия. В подол её фартука был завёрнут огромный кусок свежевыпеченного хлеба.

Ноздри Эши затрепетали, и в ту же минуту желудок ответил голодными спазмами.

– Откуда? – только и смогла вымолвить она. Кассия хихикнула:

– Господин надзиратель очень боится брюшной болезни. Хлеб прислал он. Велел Евфании сегодня весь день готовить отвары и поить женщин. Даже нужной травы прислал. Она в келье, целая охапка… Велел ещё кому-нибудь вам на помощь идти. Вот я и вызвалась. Да вы ешьте, ешьте, ведь без ужина вчера легли, я и воды принесла.

Евфания широко улыбнулась и, ловко разломив хлеб на три части, подмигнула Кассии.

Глава 4

Фиджин

Предсказания Евфании сбылись: не сразу, постепенно, но Эши научилась управлять своим Даром. Боль, которую она ненавидела и боялась раньше, неожиданно превратилась из врага в союзника, помогавшего определить, где в человеке затаилась болезнь. Тайные знания, в которые посвящала её лекарка, преподавая науку о смерти и ядах, научили Эши мысленно обращаться к сознанию умирающих, приказывая им вернуться.

Теперь она знала, какая болезнь медленно убивает Евфанию. Эши могла многое. Она не могла только одного: уговорить её лечиться. Старая лекарка угасала на глазах. И наконец наступил тот день, когда она не смогла подняться со своего места.

Заскрипела открываемая решётка.

Эши подняла голову. В проёме двери стоял стражник.

– Там, внизу, кого-то придавило, – хмуро сказал он. – Мне приказано привести лекарку.

– Она больна, – тихо ответила Эши. – Она не сможет пойти.

Евфания слабо пошевелилась.

– Иди одна, детка. Кому-то очень плохо, если за нами прислали ночью.

– Я должен привести лекарку, а ты, старуха, подсовываешь мне неизвестно кого, – раздражённо возразил стражник.

– Протри глаза, – неожиданно резко вмешалась Кассия, – она – ученица Евфании.

…В темноте, которую едва разгонял свет факелов, Эши почти на ощупь продвигалась вслед за двумя стражниками.

Много раз вместе с Евфанией ей приходилось бывать в помещениях, где ночевали работающие в рудниках мужчины. Но сейчас они спустились ниже обычного первого уровня. Крутая каменная лестница вела их в подземные ярусы крепости.

Она старалась не обращать внимания на тяжёлый застоявшийся воздух, запахи больного тела и скверной пищи. Не смотреть на грязных, скорчившихся на полу людей с безнадёжными или озлобленными лицами обречённых, которые провожали их то равнодушными, то полными ненависти взглядами.

Молодые, старые, средних лет и почти ещё мальчики, одни были свободны, другие скованы попарно.

Она невольно остановилась, когда из недр тёмной людской массы поднялся крупный человек и шагнул им навстречу, волоча за собой тяжёлую цепь с чугунным шаром на конце. Его обезображенное шрамами лицо, должно быть, когда-то считалось красивым, а коренастая фигура, несмотря на сильную хромоту, не утратила былой мощи.