Дракон должен умереть. Книга I

— Не умирай, пожалуйста, — вдруг попросила Джоан тихо.

Генри перестал улыбаться. Джоан молчала и была очень серьезной.

Он сел, охнул и поморщился.

— Не могу обещать, что не умру, — пробормотал Генри, тяжело поднимаясь на ноги, — но очень постараюсь сделать это не так по-идиотски.

Джоан слабо улыбнулась, продолжая сидеть на полу.

В этот момент дверь зала распахнулась и к ним выглянула леди Теннесси.

— Ты живой? — спросила она сухо.

— Судя по тому, что Джо меня пнула — вполне.

— Не поняла.

— Она пинает только живых покойников.

— В смысле?

— Не важно. Давайте ужинать. Джо, не сиди на полу.

— Мне не холодно.

— Я знаю. Но я не настолько хорошо успел его протереть, чтобы он стал менее грязным.

***

С тех пор Джоан снова стала собой — болтала, огрызалась, подкалывала и повсюду забиралась. Генри забирался вместе с ней — показывал укромные уголки замка и любимые с детства места. Если погода была хорошей, они ходили гулять, надевая широкие лыжи и со свистом спускаясь по заснеженным склонам, чтобы потом долго тащиться наверх. Иногда они брали с собой лук и стрелы, и Генри учил Джоан, как охотиться в зимнем лесу, что делать, чтобы зверь тебя не заметил, как прицелиться, чтобы не устала рука, как выслеживать подбитую дичь, как потрошить и разделывать тушу. Последнее вызывало у Джоан явное неудовольствие, и в конце концов она заметила, что они могли бы дотащить добычу и так, а мясник в замке ее бы уже и разделал. На это Генри заметил, что и так, конечно, можно, но далеко не всегда к луку и стрелам в лесу полагается замок с мясником. Джоан задумалась.

Леди Теннесси учила Джоан шить и вязать, хотя последнее не вызывало у девочки большого энтузиазма. Она продолжала заглатывать фамильную библиотеку Теннесси том за томом, подсадив на это в какой-то момент и Генри, и несколько недель леди Теннесси чуть ли не пинками выгоняла их на улицу, заставляя откладывать книги в сторону, одеваться и выходить на колючий, бодрящий, звенящий морозный воздух. Они ворчали и неохотно выбирались из дома — а вечером часто возвращались уже после захода солнца. Сметали со стола все, что подавали, и почти сразу заваливались спать, даже Джоан, обычно ложившаяся поздно и встававшая раньше всех. Она еще подросла, окрепла и даже немного округлилась, постепенно из худощавой девочки превращаясь в... Но Генри особенно не думал об этом. Это было не очень интересно.

Однажды в феврале после обеда начался такой буран, что Генри и Джоан срочно пришлось вернуться. Он отправил ее домой, а сам ненадолго задержался, разговорившись с одним из лучников, охранявших замок. Когда Генри проходил через холл, из приоткрытой двери каминного зала раздались голоса. Он уже собирался пройти мимо, но тут до него долетела одна фраза, и он остановился.

— А почему Генри обычно молчит? А если говорит, то делает это так, как будто ему не очень хочется это делать?

— Потому что он очень хочет нравиться женщинам, а женщинам очень нравятся молчаливые мужчины.

Наступила тишина, потом Джоан снова спросила:

— А почему они им нравятся?

— Кто?

— Молчаливые мужчины. Женщинам.

— Потому что молчаливые мужчины кажутся им загадочными и неприступными, а все женщины по природе своей крайне любопытны, и им до смерти хочется разгадать загадку этих мужчин.

Снова наступила пауза, и Генри мысленно представил, как Джоан серьезно кивает.

— А у Генри...

— Что?

— У Генри тоже есть своя загадка?

— Конечно. Он же молчаливый мужчина.

— И что это за загадка?

Он услышал, как леди Теннесси тихо рассмеялась.

— Э нет, Джоан. Разгадывать загадку мужчины каждая женщина должна сама.

На это Джоан, к счастью, уже ничего не ответила, и Генри тихо ушел, пока дамы не заметили его присутствия.

***

Вечером он заглянул в кабинет. Предполагалось, что после смерти отца кабинет должен был перейти к Генри, новому лорду Теннесси, но он в то время редко бывал дома, и в результате леди Теннесси присвоила кабинет себе. Впрочем, слово «присвоила» было не совсем верным. Леди Теннесси любила своего мужа, несмотря на его многочисленные измены — отчасти потому, что, несмотря на них, он любил ее, — и потому после смерти лорда дорожила всем, что напоминало ей о покойном супруге — в первую очередь, его кабинетом. Она поддерживала в комнате идеальный порядок, оставив все в точности так же, как было при жизни мужа, и в основном приходила сюда или читать, или заниматься рукоделием, или разбираться с делами области — теми делами, которыми должен был бы заниматься Генри, но про которые он частенько забывал. Мать корила его, и Генри на время снова становился образцовым лендлордом — пока очередное приключение, любовного или какого-либо иного толка, не увлекало его. Однако, поскольку леди Теннесси умела в совершенстве подделывать его подпись, никто, кроме управляющего Губерта, ни о чем не подозревал.