Дракон и его человечка

— Видел? — Давид врубил дальний.

Видел. Человеческая фигура впереди. Ничего хорошего от этой встречи ждать не стоило. Парни точно не закурить попросят. Я примерно представлял, в чём может оказаться дело, но думать об этом не хотелось. Крепче сжал руку человечки, ещё раз посмотрел на израненное, но безмятежное во сне лицо — красавица моя.

* * *

Давид Рустамович стоял на обочине трассы камнем, пока один из сотрудников госбезопасности Империи зачитывал приговор суда, который прошёл сегодня вечером без моего присутствия, заочно. Вообще, они жуткие бюрократы, но если план горит, шевелятся бодро. Мне не повезло попасть в поле зрения Хранителей с феерической историей в шоу-молле. Вместе с доносом они получили видеозапись, доказывающую мою вину, а дальше — дело техники. Не сомневался — привет «с того света» от Стеллы. Если она успела накатать жалобы в инспекции, то почему бы и Хранителям письмецо не кинуть?

— Кощеев Кир Юрьевич, вы обвиняетесь в измене Родине и в попытке скрыться от ответственности на территории Российской Федерации. Приговариваетесь к двумстам годам лишения свободы. Место отбывания наказания — Льды Империи. Приговор можно обжаловать в высшем суде Хранителей.

Не смешите, парни — обжаловать… Козе понятно — мне даже не скостят.

Эмоций не было. Как книгу дочитал — финал, всё. За спиной — машина Давида, в ней — моя Женька. Посмотрел на неё и хватит. Сам виноват. Во всём виноват только я.

— Господа, мы пять минут переговорим с Киром Юрьевичем? — Дахан подошёл к безопасникам.

— Нет, — отрезал тот, который зачитывал приговор, и отошёл в сторону, что означало — «нет, но да».

— Я адвокатов… — начал Давид, но я мотнул головой, и он замолчал.

— Фармфирму в Крылатске теперь прикроют. Найди моего партнёра Макса, у него есть всё, что тебя интересует по тому препарату. И личная просьба — сделай так, чтобы Женя не знала, как всё было…

— Кир, без паники. Обжалуем.

— Вилами по воде, а двести лет люди не живут. — В кровь зашёл адреналин, меня тряхнуло. — Пусть думает, что я её предал. Остался со Стеллой. Злость поможет пережить боль. Макса предупреди, чтобы не сболтнул лишнего.

Хлопнув нового друга по плечу, я развернулся и зашагал сдаваться в руки правосудия. Легко слился? Нет. Попытаюсь выгрести, адвоката найму хорошего, но шансы близки к нулю. Я трезво оценивал ситуацию, и от этой трезвости крыло хлеще, чем от вискаря.

Глава 18

Горбатов, конец ноября — капец. Я вернулась в родной город месяц назад, но до сих пор до конца не осознала. Топала по улице мимо стареньких деревянных домов, под ногами чавкала грязь. Выйти на главную? Там есть асфальт. Но тогда придётся здороваться, улыбаться, строить из себя не себя. В пень! Наш «Пердянск» на бумажке город, а по факту — посёлок, меньше двух тысяч населения. Местные в меня чуть не пальцем тыкали. Конечно — вернулась из Москвы в эту дыру, значит, что-то ТАКОЕ случилось.

Случилось…

Выписалась из клиники в Подмосковье, забрала документы из колледжа, уволилась с работы и купила билет на поезд — это если коротко. Вспоминать больно, но оно не забывалось. Я провела на больничной койке сорок девять суток. Вадик, гад, накачал меня какой-то драконьей дурью. Докторам пришлось попотеть, чтобы восстановить мой организм, сам он это делать отказывался — требовал ещё кайфа. Первые пару недель я даже не задумывалась, как оказалась в частной больнице класса люкс и кто за это платит, а потом приехал Макс. Он привёз мою сумку с вещами и сказал, что Вадим мёртв. Вадя тоже выпил той гадости и, оставив меня в полуразвалившемся доме, зачем-то попёрся в деревню неподалёку. Там и погиб, свалившись с крыши недостроенного здания… Про Вадика откровенно неинтересно — я хотела знать, почему Кир не приехал. Это ведь он всё?..

Нет.

Дракон распорядился, чтобы Максим обо мне позаботился. Я посмотрела на спортивную сумку с вещами, на Макса, и всё стало ясно без слов — Кощеев выбрал не меня…

— Женечка, у тебя телефон, — скрипучий старушечий голос выдернул из воспоминаний.

— Спасибо, баб Тома, — я кивнула неспешно прогуливавшейся по двору соседке и запустила руку в карман.

Мама звонила. Она теперь за меня переживала ещё больше. Стоило задержаться, мамуля сразу за телефон — минуты лишней не ждала.