Дракон из Трокадеро

– Вы правы, воры, охотящиеся за чужими штанами, отдают предпочтение роскошным отелям, но по зрелому размышлению я обратил внимание на некоего господина, чья физиономия совершенно не внушает мне доверия. Он носит густые бакенбарды, а глаза его – настоящие торпеды.

– Должно быть, вы имеете в виду господина Мэтью Уолтера, – вмешался в разговор дежурный администратор Феликс Жодье.

– Да он обходительнее монастырской привратницы, – добавил Гедеон.

– Вы наговорите! Этот отель не имеет с монастырем ничего общего, здесь кишмя кишат особы, торгующие своими прелестями. Около полуночи мой покойный сосед принимал у себя даму, мне пришлось слушать, как они предавались любовным утехам, стены-то ведь из бумаги.

– Господа, господа, как я могу работать, если вы без устали обрушиваетесь на этого господина с нападками? – заскулил портной, тщетно стараясь снять с торса Фредерика Даглана мерку.

– Полиция распутает этот клубок, – процедил сквозь зубы Ламбер Дутремон.

– Я буду разговаривать с инспекторами только в надлежащем костюме, так что дайте господину Морлану спокойно работать, – приказал Фредерик Даглан. – А заодно унесите поднос.

Номер опустел. Портной закончил снимать мерки и откланялся, пообещав через два часа прийти с готовым костюмом.

Фредерик Даглан выждал несколько минут, осторожно выглянул в коридор и направился в кладовку за своими инструментами. Он чуть было опять не потерял обернутое вокруг бедер полотенце. Обратный путь в номер неожиданно преградили две молодые женщины, дожидавшиеся лифта. Как только они оказались в кабине, Фредерик Даглан метнулся к себе. Затем в темпе разложил все необходимое, приподнял ковер, извлек несколько паркетных дощечек и добавил к собственным брюкам штаны Энтони Форестера. Если бы полицейские решили провести обыск по всем правилам, их ждал бы богатый улов. Поэтому бумажник Энтони Форестера перекочевал в тайник – вместе с деньгами и документами, до этого спрятанными за трюмо. Фредерик с сожалением заделал дыру в паркете, нанес слой лака и прибил обратно ковер. Быстрее, быстрее – здесь вот-вот будут флики. Отнести инструменты в кладовку, вернуться обратно, закурить гаванскую сигару – чтобы отбить запах лака – и выпить стакан воды. Подобная гимнастика была не для его возраста, и сердце Даглана отплясывало джигу. Тут он увидел у ножки кресла квадратик бумаги, забрызганный красными пятнами. Откуда он выпал? Фредерик вспомнил конверт, торчавший из бумажника Форестера.

Клапан, закрывавший его, был тут же отклеен. Фредерик извлек лист, исписанный неразборчивым почерком. Слова на нем читались с трудом, некоторые фразы были полностью залиты кровью. Он поднес письмо к лампе у изголовья кровати, но прочесть недостающие буквы так и не смог. Даглан сел за стол. Такого признанного специалиста по тайнописи подобная помеха остановить не могла.

Взяв в руки карандаш, он принялся за дело. По мере того как пробелов становилось все меньше, лицо его мрачнело все больше и больше. Фредерик с озабоченным видом спрятал записку в кальсоны, надеясь, что в своих подозрениях полицейские не дойдут до того, чтобы заставить его раздеваться. Как только ему принесут костюм, он отправится по адресу, запечатленному в памяти, вернет старый долг и предупредит человека, которого ему не суждено забыть до конца жизни. Даглан обязан для него это сделать. К счастью, у него осталось достаточно денег, чтобы нанять фиакр. Он отправится к нему завтра. Фредерик расшвырял подушки, рухнул на смятые простыни и стал ждать вторжения полиции.

На том же этаже, в двадцатом номере, Арчибальд Янг подстригал усы. В дверь постучали. Не желая видеть сейчас горничную, он приготовился послать ее куда подальше, но, увидев перед собой сурового вида мужчину, изумленно застыл на месте. Незваный гость протянул визитную карточку, обличавшую его как главного комиссара полиции, без приглашения вошел и замер посреди комнаты, прямой, как фонарный столб.

– Комиссар Вальми, из префектуры, – слащаво произнес он.

Арчибальду показалось, что, несмотря на серый костюм, мольтоновую рубашку и бежевый галстук, посетитель своими манерами похож на англиканского священника. Янг обратил внимание, что изумительные туфли у него на ногах начищены до блеска.

– Чем обязан чести принимать вас у себя? – спросил он по-французски с едва заметным британским акцентом.

– Перейду прямо к делу. В двадцать шестом номере было совершено убийство. Жертвой стал Энтони Форестер. Англичанин, как и вы.

Чтобы произвести еще лучшее впечатление, Арчибальд Янг выпятил грудь.

– Вы совершаете ошибку, комиссар, я шотландец.

– Давайте не будем отвлекаться на детали. Я хочу знать, чем вы занимались. Начиная со вчерашнего вечера.

– Спал, храпел, по обыкновению, пару раз вставал, чтобы удовлетворить естественную нужду.

– Подозрительного ничего не слышали?

– Слышал и намереваюсь обратиться к дирекции с жалобой. Неоднократно громко лаяла какая-то шавка.

– Вы обратили внимание, в котором часу эта шавка заявляла о себе?

Арчибальд Янг смерил полицейского взглядом и облизал губы.