Дракон из Трокадеро

– Эмабль Курсон, лет сорока, огромная башка, на правой щеке – уродливая бородавка. Вечно чего-то боится, сейчас прячется где-то в Старом Париже. Подрабатывает официантом в таверне то ли «Горшок с мясом», то ли «Разбитый горшок» – словом, в каком-то горшке. В тех краях это заведение каждый знает. Если немного добавите, я предоставлю вам неоспоримое доказательство.

– Что вы имеете в виду?

– Фуражку субъекта, который был в двадцать шестом номере, когда туда поднялся Курсон. Я припрятал ее еще до прибытия фликов. Она представляет для вас интерес?

– Еще какой!

– Десять франков.

Виктор согласился на это условие и в обмен на деньги получил бумажный пакет, содержащий в себе предмет сделки. Он уже приготовился продолжить опрос коридорного, но тут его взяла под локоток чья-то решительная рука и пакет пришлось быстро засунуть в карман пиджака.

– Я был уверен, что повстречаю вас, но не думал, что так быстро. Вы меня удивили. Что связывало вас с этим Форестером? Ах да, первым охотничьим трофеем, надо полагать, был этот пронзенный стрелой азиат. Он что, состоит в родстве с вашим партнером Кэндзи Мори?

Виктор высвободил руку из клещей Огюстена Вальми, последнего человека, которого он сейчас хотел перед собой видеть. Главный комиссар, первостатейный денди, был в летнем костюме – элегантный редингот, рубашка Шарве и лакированные туфли от Хеллстерна с замшевыми союзками.

«Раз он позволяет себе такие наряды, значит, его денежное содержание вполне соответствует продвижению по службе, единственное, чего ему не хватает, – это цилиндра от Жело», – подумал Виктор и с невинным видом ответил:

– Я здесь по чистой случайности, пришел узнать об их ценах – одному моему дальнему родственнику из Англии пришла в голову блажь посетить Выставку.

– Случай – причина многих вещей, на вашем фоне блекнет даже сам Макиавелли. Вы появляетесь в тот самый момент, когда в ванной находят одного из ваших бывших соотечественников, которого избрал своей мишенью стрелок из лука. И если вы хотите убедить меня, что ваш шурин не установил связи между двумя убийствами – этим и тем, что было совершено у театра Гренель, – значит, вы лжете не хуже заправского продавца собак.

Читая Виктору эти наставления, Огюстен Вальми мягко подталкивал его к выходу – двойной двери, чем-то напоминавшей тюремные ворота. В данном случае тюрьмой была улица, где Виктору предстояло вновь вернуться в реальную жизнь. Тем хуже, этого Эмабля Курсона он найдет позже. Главный комиссар проводил его до аллеи, которая вела к набережной.

– Убийство? – удивился Виктор.

– Расслабьтесь, Легри, неужели вы принимаете меня за мальчика из церковного хора?

– И что дало ваше расследование?

– Говорить об этом пока рано. В самое ближайшее время я намереваюсь разослать приметы одного беглого постояльца.

– Какого постояльца?

– Он жил в номере над комнатой покойного, а вчера ударился в бега.

– Как его зовут?

– Мэтью Уолтер, американец. Не стройте иллюзий, Легри, на этот раз ваша просвещенная помощь мне не понадобится. Я почти уверен, что виновный у меня в руках. Могу дать вам совет – смотрите под ноги, даже если ваши рассуждения всегда разумны и уместны.

– Это что-то вроде приглашения к сотрудничеству?

– В этой истории множество противоречий, – взорвался Огюстен Вальми, пропуская мимо ушей намек на возможную координацию действий. – Она будто сошла со страниц очередного романа господина Жозефа Пиньо. Я допросил с пристрастием постояльцев и персонал, но положительного результата так и не добился. Как смерть тридцатилетнего азиата может быть связана с убийством британского денди, возомнившего себя на старости лет героем-любовником? Тем более что этот Форестер умер не сразу, его истязали, превратив лицо в кровавое месиво. Такое ощущение, что он выдержал допрос по всем правилам. Не говоря уже о воришке, который умыкнул две пары брюк – у какого-то торговца из Бристоля и у нашего англичанина, ныне превратившегося в хладный труп.

– Согласен, это уже наглость.

– Все эти фрагменты головоломки плохо складываются в общую картину, что не может мне нравиться. Всколыхнуть общественное мнение проще простого, тем более сегодня, когда мы наблюдаем наплыв журналистов, вьющихся вокруг этого никчемного человечишки, чтобы увеличить продажи своих газетенок. Вполне возможно, что я попрошу вас о каких-то услугах, господин Легри, но на вашем месте я не стал бы усиленно топтать мои клумбы.

Взгляд Вальми остановился на каком-то типе с выдающимся брюшком, который двигался прямо на них, уткнувшись носом в газету.

– Здравствуйте, господин Жанг, все выискиваете безделушки на экспорт?

Арчибальд Янг опустил газету.

– Янг, господин комиссар. Приветствую вас. А вы? Все выслеживаете хищника? Надеюсь, фланировать по улицам мне пока не запрещено?

– Ну разумеется, господин Жанг, разумеется. При том, однако, условии, что я в любую минуту смогу вас найти.

Арчибальд Янг скривился и повернулся к ним спиной.

– Кто это? – спросил Виктор.

– Один шотландец, торговец, постоялец «Отеля Трокадеро».

– Темная личность?

– Ни одного человека нельзя считать невиновным по определению.