Дракон проснулся (СИ)

Тёмный возок без опознавательных знаков домчал меня до окраины столицы в район, отданный на откуп тем, у кого деньги есть, а знатности не хватает на то, чтобы обустроить дом в центре среди респектабельных фамилий.

Лаветт хоть и знатная фамилия, но лорд не мог себе позволить соседство, например, с семейством Морихен, состоящим так близко к трону, что были ненавидимы и венценосными родственниками, и теми, кто мечтал оказаться на их месте.

Признаться, я не раз проезжал по центральному проспекту, останавливаясь ненадолго напротив их дома. Смотрел на этот изящный белокаменный образчик современной архитектуры, угождающей скорее взорам тех, кто проходит мимо, чем удобству его жителей.

Да разве эти широкие окна, пропускающие достаточно света, чтобы читать за столом без лампы, могут служить своему прямому назначению, когда плющ так густо обвивает их? Да и добро бы, растение было следствием запущенности или нехватки рабочих рук, но нет, в его причудливых изгибах вокруг проёма чувствовалась некая задумка.

А колонны? Розовые, как тела малолетних девственниц, и тонкие, как бёдра бедняжки, проданной в бордель обедневшими родителями, чтобы хоть наелась досыта, пусть и ценой позора. Колонны должны не только обрамлять вход, но и поддерживать своды веранды, открывавшейся на проспект на втором этаже, а на такие хрупкие подпорки требуется в два-три раза больше мрамора, чем на такие же, только потолще.

Но, конечно, я останавливался не смотреть на дом, а понаблюдать за его обитателями. По дому многое можно сказать о хозяевах

Слуг было достаточно, чтобы с уверенностью сказать: дом богатый, в деньгах не стеснены. Все вышколенные, не фамильные, а именно нанятые, но уже облачённые в цвета дома Морихен.

Видел я и младших сестёр Ниары, и родителей: обычные, ничем не примечательные люди, пройдя в толпе или встреть их на очередном светском ужине, я бы не обернулся, разве что в лице отца, высокого, худощавого господина, было что-то такое, за что хотелось зацепиться взглядом, словно встретил кого-то, носящего маску.

Впрочем, я не подходил к ним так близко, чтобы делать выводы. Меня интересовало только одно, и эта догадка подтвердилась: Ниара казалась чужой, экзотической птицей, среди этих добрых, респектабельных аристократов, похожих на все прочие семейства при дворе.

Об этом я снова подумал, когда возок проехал мимо их дома, думал я о Ниаре, которой оказал помощь, обратившись через королеву-мать, пока экипаж не остановился возле двухэтажного особняка из красного кирпича.

В гостиной меня встретил слуга, принял пальто и трость с видом, словно перед ним появился один из Богов, другой такой же бледнолицый молодец молча проводил до кабинета, находящегося тут же за гостиной.

— Проходите, милорд, я уже беспокоился, не задержало ли вас что-либо в пути, — хозяин поднялся из-за стола мне навстречу и протянул руку. Странный обычай, в моё время к нему прибегали только разбойники, заключавшие между собой обещавшую быть выгодной сделку.

— Мы не встречались ранее, но я узнал вас, — ответил я, усаживаясь в кресло посетителя и не сводя глаз с хозяина, вернувшегося за стол. На зелёном сукне лежала раскрытая папка с бумагами внутри. Хозяин поспешил закрыть её, но я заметил гербовую королевскую печать на одном из документов.

— Ничего удивительного, Дэниел. Я ведь могу вас так называть? Мы с вами неким образом связаны. Меня зовут Альберт.

— Я знаю, — ответил я, продолжая дуэль взглядами. — Альберт Рикон, потомок моего заклятого врага.

3

Ниара

Я уже не спала больше положенных восьми часов, да и то по ночам.

— Настоятельница говорит, что вам надо молить Двуликого за то, что послал избавление от хвори, — писклявый голос вернулся к Берте, значит, она тоже приходила в себя. Когда моя мелкая молочная сестра начинала говорить с несвойственной ей хрипотцой, то всё, можно считать, что самое худшее произошло, и спасения нет.

— Да, от моего имени принеси жертву в храм Двуликого. И передай помощницам Главной храмовницы, что я уже завтра приступлю к своим обязанностям в сокровищнице.

— Да что вы, Ниара! — Берта, занятая до этой фразы приготовлением укрепляющего напитка, повернулась ко мне, уперев руки в бока, будто собиралась задать хорошую трёпку. Я улыбнулась, и лицо моей маленькой заступницы прояснилось.

— А я совсем забыла, тут для вас письмо от того самого господина!

Бровь Берты взметнулась вверх.

— Оно пришло пару часов назад, да где же я его положила! — она принялась рыться в бумагах на круглом столике возле окна, и что-то в её поспешности говорило мне: пытается отвлечь.

— Что за письмо?

— А вот и оно, — Берта поднесла мне его с таким благоговением, будто оно было от короля или его матери.

Те передали пожелания о выздоровлении на словах, письмо от отца и кучу приветов от матери с сестрой я получила накануне, но от всех этих посланий веяло какой-то приторностью напополам с внутренней сдержанностью. Они желали мне добра, безусловно, но просили оставаться в сокровищнице Двуликого, дабы не опорочить фамилию.