Дракон с христианскими добродетелями

Надежда. И я вспомнила. Я тогда осталась дома, а когда папа вернулся, мы играли с ним в школу. Я была учительницей, а он – учеником. Но меня все равно терзала зависть. Ведь моя старшая сестренка в это самое время училась по настоящему. А особенно я завидовала тому, что ты была старше меня, Вера. Поэтому тебя всегда считали умнее. Мне казалось это несправедливым.

Вера. Но теперь-то ты не завидуешь разнице в нашем возрасте?

Надежда. Иногда да. Ведь ты так и осталась умнее меня. А еще мне кажется, что ты живешь в реальном мире, а я – в выдуманном. Отсюда и все мои беды.

Вера. Вот глупая! Моя дорогая, любимая, единственная сестренка!

Вера и Надежда обнимаются и плачут.

Софья Алексеевна. Вот и славно, что вы помирились. Поцелуйте же свою любящую вас мать, мои обожаемые доченьки!

Вера и Надежда обнимают Софью Алексеевну

и теперь они плачут уже втроем.

Вера. Прости нас, мама!

Надежда. Обещаем, что мы никогда больше не будем ссориться и расстраивать тебя!

Заманский. Нет, я не могу на такое смотреть без слез! Но старый плачущий еврей – это будет слишком карикатурно выглядеть. Пожалейте мое человеческое достоинство! (Отходит и садится в кресло у камина).

Мышкин. У тебя очень красивая жена, Павел. Ты только посмотри на нее!

Юрков

. Сейчас, когда она хнычет, словно затяжной муссон? Странный же у тебя вкус, дорогой шурин! Пугало на огороде – и то привлекательнее.

Мышкин. Что ты понимаешь в женской красоте, рыбий чиновник!

Юрков. Я понимаю главное: на безрыбье и рак рыба. А потому обычно довольствуюсь тем, что есть.

Мышкин. Это кто рак – Надя?

Юрков. Э, да ты, я вижу, успел наклюкаться. Или это красное винцо легло на старые дрожжи? Иди, проспись.

Мышкин. Вот огласят завещание – и пойду. Либо по миру с сумой, либо на Голгофу до конца своих дней.

Юрков. Думаешь, Кичатов ничего не оставил своим дочерям, все отписал жене? Это плохо. Софья Алексеевна приберет наследство к рукам и будет, как скупой рыцарь, над златом чахнуть. Или кто там у Пушкина над златом чах? Никак не могу запомнить.

Мышкин. А тебе зачем кичатовские деньги? У тебя и без них жизнь – полная чаша!

Юрков. Меняются времена, меняются и обстоятельства. Губернатор уйдет – и мне будет полный оверкиль. А ты подумал, что будет с компанией без рыбных квот, которыми я ее обеспечивал в ущерб другим? Так что без кичатовских миллионов мы с тобой – всего лишь морская пена на гребне волны. Подует со склонов гор порывистый и холодный бора – и нет ее.

Мышкин. А с кичатовскими миллионами?

Юрков. Ты на них купишь нового начальника департамента рыбного хозяйства, и снова будешь сыт, пьян и нос в табаке. А я в депутаты подамся. Место хлебное, но дорого по нынешним временам стоит. На выходное пособие не осилю.

Мышкин. А, может быть, бросить все и начать честную трудовую жизнь? Без «откатов», бандитских разборок и беспредела чиновников. Я ведь когда-то был хорошим рыбаком. Меня по всему побережью знали и уважали. Поэтому и Кичатов в свою компанию пригласил. Да меня еще и сейчас на любой траулер стармехом возьмут, только заикнусь!

Юрков. Уж не думаешь ли ты, что я вернусь на рыбоперерабатывающий завод простым инженером? Да и ты какой уже старший механик? В крайнем случае, чирик. Осадка у тебя теперь намного выше ватерлинии, дружище! Нет, без миллионов Кичатова мы с тобой получим пробоину в днище. А заодно и жен потеряем.

Мышкин

. Это еще почему?

Юрков. Женщины не любят неудачников и нищих. Ни твоя Вера, ни даже моя Наденька не останутся и дня с такими мужьями. Им-то, в отличие от нас с тобой, есть, куда уйти. В отчий дом, к маменьке. Даже и не вспомнят, что были замужем.

Мышкин. Не говори так о Наде!

Юрков. Ты бы о своей жене думал, а не о моей. Совсем голову потерял?

Мышкин. Надю я уважаю как человека. Но тебе этого не понять, рыбий чиновник. У тебя и кровь холодная, рыбья. Плохо Наде с тобой!

Юрков. А это уже не твоя печаль. Тебя должно волновать, хорошо ли Вере с тобой. А то у Софьи Алексеевны нрав крутой. Кичатовская выучка! За дочку она тебя расплющит, как камбалу, и на консервы пустит. А Вере на деньги из наследства Кичатова купит нового мужа.

Мышкин. Не пугай. Если что, нас с тобой в одну консервную банку закатают. Меня – за Веру, тебя – за Надежду.

Юрков. Да ну тебя, еще накаркаешь! (Трижды плюет через левое плечо и стучит по деревянной столешнице). Чур меня!

Раздается мелодичный звонок. Юрков достает мобильный телефон из кармана и разговаривает с невидимым собеседником. Мышкин встает и отходит.