Дракон. Тихий омут (СИ)

- Ты меня не слышал? — огрызнулся я, перейдя на ты от досады и злости.

Пути отрезаны, так что больше я не собирался слушаться этого вожака. Я твердо решил покинуть стаю навсегда. У него своя жизнь, у меня своей нет, и точка.

Одной рукой он перехватил оба мои запястья и убрал их в сторону, другой наклонил мою голову так, чтобы ему была видна отвратительная рана. Луна сияла высоко, и сегодня не собиралась мне подыгрывать, полностью разоблачая мой страшный секрет. Как я ни рычал и ни вырывался, ничего не помогало.

Носом я уткнулся прямо в чужую грудь, с горечью вдохнув тяжелый мускус с примесью хвои и сильным запахом омеги.

Я затих, впервые находясь так близко к вожаку, и желая навсегда запомнить этот момент, этот аромат, пусть и оскверненный невидимым присутствием другого омеги. Больше я никогда не смогу приблизиться к Верну, зная, что не увижу ничего, кроме отвращения, на мужественном лице.

Тяжелый вздох запустил неизбежность.

- Отпусти. Я уйду, — сдерживая слезы из последних сил, потребовал я, все еще не в силах отпрянуть от сильной груди.

- Куда?

- Туда, откуда пришел. Здесь мне не место.

- Почему? — спокойно спросил меня Верн.

Я впился взглядом в его лицо, не веря, что он спрашивает об этом всерьез.

- Разве не ясно?

- Не совсем, — уперся упрямый волк.

- Не знал, что у оборотней могут быть проблемы со зрением, — не удержался я от грубости, невежливо напомнив, что он только что лично рассматривал причину.

Верн нехорошо нахмурился:

- А у некоторых с головой. Я же сказал тебе найти кого помоложе. Зачем ты выперся в круг? — кипятился он. — Еще молоко на губах не обсохло, а туда же.

От жестоких слов слезы подступили к глазам.

- Больше я не стану раздражать тебя своим присутствием. Отпусти, — я попытался встать, но альфа с легкостью удержал меня на месте.

- Нет. Натворил ты уже дел. Хватит. Полезай обратно.

- Кто ты такой, чтобы мне указывать? — глядел я исподлобья. — Я сказал, что ухожу. Ты мне больше не вожак.

- Говорю, обратно полезай, пока я тебя не отшлепал.

Снова это понукание, будто я ребенок.

- Нет, — рыкнул я в суровое лицо и впился в его пальцы, стараясь оторвать от себя.

- Что за непослушное дитя, — покачал головой Верн… и ловко уложил меня на живот поперек собственных ног.

- Отпусти меня! — шипя и барахтаясь, я не мог кричать громче, боясь, что разбужу названых родителей.

Верн прижал меня рукой, другой стащил штаны, оголяя ягодицы. Смутиться я не успел, сзади прилетел ощутимый шлепок.

Я дернулся, впился когтями в чужое бедро, но Верн словно и не заметил. Звонкие шлепки раздавались в ночной тиши. Не смея пикнуть, я сцепил зубы, пока горячие слезы обиды текли по щекам. Наконец он закончил с наказанием и натянул мои штаны на место.

Вожак позволил мне сесть, но его огромная ручища сжала запястье, не давая отпрянуть.

- Полезай обратно. — Я упрямо замотал головой. — Джайс, лезь в окно и ложись спать.

- Не полезу, — прогундосил я. От слез распух нос.

- Если не полезешь, то я сейчас пойду к Нурису, — кипятился Верн.

- Мне какое дело, — тише откликнулся я, подернув плечом.

- Ну если никакого, то я пошел. — И в подтверждение своих слов, он закопошился, поднимаясь.

- Стой! — вцепился я в его штаны. — А если полезу, не пойдешь?

- Если вернешься домой, не пойду.

Все еще пряча взгляд, я встал и отряхнулся. Как ни в чем не бывало, закинул котомку на плечо и полез назад в дом.

Оказавшись в комнате, я сел на пол. Задницу пекло, на месте оторванного уха неприятно простреливало, сердце саднило от отчаянья. За окном стояла тишина.

- Почему ты не уходишь?

- Не уверен, что ты сдержишь слово, — донеслось снаружи.

- Сдержу. Сегодня.

Оборотень так и не двинулся с места, продолжая нести караул под окном.

- Какая тебе вообще разница, уйду я или останусь?

Снаружи долго молчали. Я уже успел решить, что он и вовсе не собирается отвечать, когда низкий шепчущий бас прошелестел на ветру:

- К несчастью, на старости лет пес дерзнул позариться на мальчишку.

- Ты не старый. — Отозвался я, не сразу сообразив, о чем он говорит.

«Мне послышалось? Наверное, я неправильно его понял. Ведь он не мог… не обо мне же он говорит?»

Развернувшись к окну, я приподнялся, высунул голову наружу и свесил нос. Верн сидел на том же месте, подпирая спиной стену, и подставляя моему взгляду макушку.

- На какого мальчишку?

- На вредного несносного дерзкого мальчишку.

Отчаянное желание завилять хвостом от нервного возбуждения, заставило переминаться на коленях. Спросить хотелось так, что плыло в голове. Но как? Как задать вопрос? Как выглядит он — самый главный вопрос в моей жизни?

- А… — в голове плавилось от перенапряжения. Что спросить, чтобы понять наверняка. — Сколько у него ушей?

Верн тяжело вздохнул, глядя перед собой:

- С недавних пор одно.

Я так сильно вцепился в раму, что от боли свело пальцы. Я боялся вздохнуть, боялся шевельнуться. Вдруг сейчас он посмотрит на меня и скажет, что пошутил, а я…, а я ухо развесил.

- Чего затих? — может, нервничал не только я?

- Не верю.

- Сам не верю.

Мы ненадолго замолчали.

- Можно к тебе?

- Можно.