Дракон в ее теле

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Обмороки, насколько понимаю, вам не свойственны? Я должен знать все. Есть что-то необычное в ощущениях?

– Нет, – сказала я, умолчав о неловкости, которая обжигала щеки и прогоняла холод изнутри. Разве можно вот так стоять при людях и держаться за руки как ни в чем не бывало?

– Что ж, тогда просто надеюсь на ваше благоразумие. – Советник отпустил меня, и я ощутила легкую досаду. Глупость какая, надо же. Или какое-то особое воздействие?

Осторожно посмотрев на него, нашла в себе силы только на то, чтобы кивнуть, и сразу оказалась в объятиях Мэделин.

– Как ты нас напугала! – сообщила сестра.

– У вас ничего не болит, Мари? – Съерра О’Нил появилась рядом с нами, хватая меня за плечи. Я поморщилась от боли – будто на коже были синяки, и их потревожили. – Что такое?

– Все в порядке, только объятия слишком крепкие.

Съерра облегченно засмеялась и отступила:

– Выглядите, кажется, неплохо. Даже румянец на лице появился. Идти можете? Ничего не беспокоит? Ох, девочка моя…

– Все прекрасно! – заверила я сразу всех. – Честное слово, все хорошо. Я в своем теле – что может быть лучше?

– Тогда прошу следовать за Тином, – напомнил о себе эр Геррард.

Рыжеволосый кивнул, приоткрыл перед нами дверь кабинета, пропуская дам вперед.

– А где принц? – опомнилась я.

– Там, где ему и место, и пусть бы провалился! – неожиданно зло сказала сестра.

– Эра! – Дарлин О’Нил округлила глаза и зашипела так, чтобы из коридора никто не услышал: – Возьмите себя в руки, Мэделин. Вы говорите о наследнике престола.

– Это и прискорбно, – не сдалась сестрица, подхватывая наши шляпки и выходя за Тином в коридор.

Я же оглянулась на советника перед уходом, собираясь попросить его позже рассказать нам обо всем, что касается ритуала, но наткнулась на темный задумчивый взгляд, и все слова вылетели из головы.

– Мари! – поторопила меня Дарлин О’Нил.

Пришлось выйти за ними, так и не попросив ни о чем, но почему-то чувствуя ужасное смущение, будто успела ляпнуть что-нибудь предосудительное.

* * *

Всю дорогу до сада съерра пыталась выяснить, здорова ли я, не болит ли что-то, хочу ли чего-нибудь особенного, и зачем-то постоянно повторяла, что я ни в чем не виновата, отчего становилось лишь хуже. Я кивала, отвечала односложно и все больше погружалась в состояние тоски. Чувство вины за ночную прогулку лишь усиливалось, а страх вернуться в тело принца заставлял мои пальцы холодеть; из-за страха я сбивалась с шага, то и дело кусая губы и взволнованно проверяя, ничего ли во мне не изменилось.

Мэделин также была удивительно молчалива. Она не шутила, не вставляла шпильки в увещевания гувернантки и ни разу ни о чем не спросила за всю дорогу.

В итоге в сад мы пришли с такими лицами, будто отправляли дорогого человека в последний путь.

Однако царившая там атмосфера праздника и оживления заставила оставить мысли о плохом в стороне и переключиться на самое важное.

Это был второй раз в моей жизни, когда я видела его величество. Все дело в том, что мы с сестрой вышли в свет несколько лет назад, тогда же были представлены ко двору, и… уровень моего невезения резко возрос до пределов. После нескольких несчастных случаев, грозящих закончиться трагично, отец приказал мне оставаться дома, запретив посещать все более-менее масштабные мероприятия. В то время принц путешествовал в Чаруи, и познакомиться нам так и не довелось.

– Ох, как славно! – услышала я уверенный мужской голос, как только Тин оставил нас, дабы сообщить его величеству о прибытии. – Нас не забыли!

Король обернулся, но я не успела рассмотреть его сразу.

Слегка отведя одну ногу назад, коснувшись кончиком носка земли, склонила голову, опустила взгляд и присела в реверансе, элегантно придерживая юбку руками.

– Ваше величество, – сказала тихо.

И, словно эхо, услышала те же слова от сестры.

Возникший из ниоткуда светловолосый мужчина, одетый в черную ливрею с басонами, официально представил каждую из нас правителю, и я совершенно некстати подумала, что, должно быть, это «правая рука» самого короля. В голове сразу появилось воспоминание, где принц глумливо водит туда-сюда сжатым кулаком и хохочет как ненормальный. А ведь я знала, что имел в виду Максимилиан: откровенные, хорошо проиллюстрированные любовные романы нашей гувернантки, привезенные ею с родины, многое прояснили для меня еще несколько лет назад. Выяснилось даже такое, что приходилось втайне чертежи рисовать, чтобы понять, как это вообще возможно…

– Очаровательные дочери Ивара Айгари! – раскатисто поприветствовал нас правитель Флоириша, Марк Буджерс, выслушав слугу. – Мне сообщили о вашем недомогании, но, смею надеяться, ничего серьезного не случилось?

– Благодарю, все хорошо, ваше величество, – заверила я, снова бросая на него любопытный взгляд.