Дракон в свете луны

– Защитить ханрю! – кричал сонбэ, а потом перемежал свои возгласы японской речью. Если бы в этот момент Тоётоми не отдавал приказы своим людям, те, вероятно, услышали бы Рэвона, но в рёве чудовища, что висел над Йонг и закрывал её своей устрашающей тенью, она не слышала даже себя.

– Давай же, Сон Йонг!

Она бежала за Рэвоном, продолжая кричать; в уцелевших дверях дома запнулась и полетела лицом в землю. Сонбэ попытался схватить её – и не успел.

Длинные когтистые лапы дракона, все в тёмно-коричневой чешуе, в темноте похожей на кору дерева, обхватили Йонг за талию, словно она была куклой и ничего не весила. Дракон взмыл в небо вместе с ней, стрелы, выпущенные самураями, будто зависли в воздухе, последняя просвистела мимо, задев Йонг по голой ступне; она этого не почувствовала. Дракон тащил её в облака, а она не могла даже закричать.

– Йонг! – кричал с земли стремительно уменьшающийся сонбэ. – Сон Йонг! Я спасу тебя!

В горле оседали пепел и морось от дождевых облаков. Сердце леденело от страха.

Самый настоящий дракон уносил Сон Йонг прочь от Рэвона в мире по ту сторону чёрной дыры. И Йонг больше не чувствовала себя во сне.

3

Кажется, она потеряла сознание где-то между горным хребтом, который отделял береговую линию от основной земли, и густым непролазным лесом, за которым скрывалась новая деревня, чуть больше той, что Йонг уже видела. В себя она пришла в месте, где было больше света и больше воздуха: в четырёх стенах в доме, похожем на тот, куда её уже приводили. Этот был ещё старее, времён короля Конмина, не иначе.

Йонг решила сперва, что ей в очередной раз всё пригрезилось – и жёсткая деревянная лавка, на которой она очнулась, и стены вокруг неё, и дракон, и самураи, и сонбэ в японском одеянии, и чёрная дыра, в которую она провалилась… После обморока нереальным ощущалось всё, даже неудачное свидание с Ким Рэвоном, пусть он на поверку оказался совершенно ненормальным косплеером. Но чем дольше Йонг лежала без движения в страхе пошевелиться, тем больше понимала, что её грёзы продолжаются: она чувствовала грубую циновку, твёрдую поверхность самой лавки, чувствовала, как затекли и болят у неё плечи, а ещё то, с каким натяжением отзываются на каждое движение её рёбра.

Дракон обхватил её за талию, прежде чем взмыть в небо и унести прочь под перепуганные крики самураев и сонбэ. Кажется, под рёбрами у Йонг остались царапины от длинных острых когтей – блузка слиплась от крови и неприятно тянула кожу при малейшем движении.

В комнате, кроме неё, были ещё люди: по крайней мере, двое из них тихо переговаривались в дальнем от Йонг углу. Она побоялась открывать глаза и задержала дыхание, чтобы те не обнаружили, что она уже очнулась.

– …как это случилось? – спрашивал первый голос, звонкий. – Думаешь, дракон становится сильнее?

– На этих землях у него мало власти, – отвечал собеседник тихо и твёрдо. – Возможно, всё дело в ночи – Лан сказала, сегодня инь глотает луну. Но дракон пробудился не из-за врат, они не связаны…

– Значит, из-за женщины? – перебил его звонкий голос.

– Сначала ребёнок, теперь она. – Ногти заскребли по деревянной поверхности стола. – Не думал, что Рэвон осмелится привести из Священного Города женщину. Какой в этом смысл?

– Рэвон терпел неудачи столько раз, неудивительно, что он отчаялся. – Первый собеседник подвинул стул – с глухим перестуком ножки встали на новое место. – Насколько я могу судить, это его последняя попытка выслужиться перед своей новой семьёй.

– Терпел неудачи Рэвон, а расплачивались за них представители Священного Города. Вспомни, что случилось с последним… Впрочем, не стоит сейчас об этом.

– Почему?

Скрипнули половицы под тяжёлым весом говорящего.

– Наша гостья очнулась.

Йонг вжалась в лавку, надеясь, что та поглотит её целиком и спрячет от чужих глаз: по полу застучали мерные шаги двух людей, одна тень нависла над Йонг, закрывая от неё и без того неяркий свет прорезающих комнату белых утренних лучей.

– Как вы себя чувствуете, госпожа?

Она открыла глаза не столько от страха, сколько от недоумения – не похож был его голос на того, кто собирается держать Йонг в плену, как она уже успела себе надумать. Из расплывающихся в воздухе очертаний, пятен тусклого света и теней под низким потолком сложилось лицо: смуглые нос и скулы, обрамлённые чёрными волнистыми волосами; те были собраны в слабый пучок на затылке, влажные пряди свисали вниз. Йонг на мгновение почудилось, что в его правом глазу отражается язычок пламени, и тут же зажмурилась, заморгала, пытаясь разогнать муть в голове. Мужчина стоял перед ней в плотной чёрной рубашке, чогори[14], с тёмно-зелёным воротником и корымом[15]. Он был похож на воина.